— Какое! Большая была в Душаново, у них было стадо в пятьсот голов. А у нас никогда больше ста пятидесяти, из них шестьдесят коров было дойных, двадцать первотёлок и семьдесят молодняка.
— Ну и память у вас, Раечка! А сколько на ферме было доярок?
— Три. Ну, ещё два пастуха — Пичужкин и Подколзин. Раздатчик кормов — Витька-хромой. Слесарь Шавкунин ещё был.
— А слесарь что делал?
— Ну как что? Важное. Следил за исправностью холодильников и вакуумной установки. Шавкунин был также бригадиром. Кобель был. Испортил двух доярок.
— Как это можно испортить доярку? — спросил Клионер, как бы не поняв.
— Животы им надул. А сам в кусты. Ничего не знаю, — отговаривался.
— А вам, Раечка, не надул? — спросил Клионер.
— Мне не надул! — вспыхнула Рая.
«Во сюжет! — воспламенилось воображение режиссёра. — Три доярки и бригадир. Сначала по очереди с каждой, потом, к концу, развернуть оргию. С коровами и свиньями на заднем плане. А то и животных включить в оргию. Как советовал этот…, как его? Не чудно ль начать с такой, скажем, сцены: доярка обрабатывает вымя, в ведро — пенистая струя, а бригадир заходит сзади… Да, не мешает подключить раздатчика кормов и пастухов. Хорошо б и какого-то интеллигента»…
— А какое у вас было начальство?
— Да что вы! Командовали все. Все подряд были начальники. Директор совхоза, секретарь парткома, главный зоотехник, главврач районной станции по борьбе с болезнями скота, управляющий фермой, селекционер, ветеринар, даже Витька-хромой, потому что он по другой должности числился помощником бригадира.
«Мужиков хоть отбавляй. Даже избыток. Ничего. Будет из кого повыбирать».
— Похоже, вы то русское интервью запомнили наизусть.
— Да, я помню, как если вчера.
— Ну, а надои были какие? — вспоминал Клионер терминологию советских товарно-молочных ферм, когда-то почерпнутую из газет и теленовостей из сельской местности.
— Дрянные надои, — буркнула Рая. — Вы что, мне настроение хотите изговнять? Какие ж надои вы ожидаете, если аж тридцать коров в самозапуске, десять коров были яловыми — почему-то не сумели забеременеть, двадцать вымучивали в сутки не больше шести килограмм молока, и только два десятка первотёлок давали по пятнадцать килограмм и больше. При жирности меньше трёх процентов.
Клионер записал в своём блокноте: «Первотёлки. Прозвище для доярок, недоучившихся девчат, только что девственность потерявших. Может, и фильм назвать „Первотёлки“?»
— С первотёлками столько мороки! Их надо раздаивать месяца три, и только потом — к общему стаду. Одна без аппетита, у другой не вымя — печка, такую надо срочно к ветеринару, и доить её очень осторожно. Совсем молодых доить руками, после хорошего массажа, а иначе они брыкаются. Потом понемногу, утром и вечером, подключать к ним доильный аппарат — пусть к шуму приноровятся.
