Пока она видит какие-то сны, заглянем в её прошлую жизнь. Несмотря на ещё молодые годы, Белка жизнь прожила большую, то есть мы имеем в виду то, что жизнь не должна измеряться лишь количеством прожитых лет, а лучше её измерять переездами, переменами, буйством, кипучестью, ссорами, ненавистью, любовью, глубиной и насыщенностью ощущений, качеством общения с людьми, — иначе, всем, только не скукой и рутинным размеренным существованием.
До первой эмиграции в Америку (да, она дважды проделала то, что многим и раз не удалось) Белка престижно жила в Ленинграде, замужем за всенародной знаменитостью. После развода она побуянила в компании холостяков, а когда истощились деньги от брака, обратила внимание на евреев, которые отваливали на Запад во всё возрастающих количествах.
Белке женить на себе еврея было проще, чем не женить. Не истёк и медовый месяц, молодожёнов отыскали неведомые родственники в Израиле и тут же выслали приглашение переехать в Израиль постоянно для воссоединения семьи. Жизнь без израильской родни стала буквально невмоготу. Молодожёны о том написали в организацию ОВИР. Подождав несколько месяцев, ОВИР опустил двух отщепенцев на одну чашу весов, а на другую — две квартиры в лучшем районе Ленинграда. Квартиры так резко перевесили, что подбросили молодожёнов в кресла самолёта «Аэрофлота», который в то время едва успевал очищать Советский Союз от ненужного населения.
В самом начале иммиграции Белка пыталась стать моделью, и даже немного на том зарабатывала. Потом она поссорилась с агентом, — несколько раз не явилась на съёмки по причине похмельного состояния, — и оказалась на мели. Её приютил добрый Жидков, хотя в данном случае доброта сочеталась с возможностью пожить с одной из красивейших русских девочек, эмигрировавших в Америку. И вдруг Белка всех поразила тем, что решила вернуться в Россию. И вернулась. И все ощутили, что без неё в русских компаниях стало как-то тише и скучнее.
Как-то Заплетин заехал к Жидкову, а дверь вдруг открыла Белка Чалая. Заплетин замер перед порогом.
— Ты же в России, — промямлил он.
— В какой я России? Вот же я, тута. Не призрак. Можешь меня пощупать.
— Да как же? — неловко тронул он Белку недалеко от роскошной груди. — Тебя по телевидению показывали. В группе вернувшихся в Союз. И статья в русской газете, как вы по советскому телевидению Америку грязью поливали…
— Господи, какая ерунда! Что случится с богатой Америкой, если какая-то русская девочка её мазнёт испачканным пальчиком? Её свои-то, американцы, пытаются вывалять в грязи, а она богатеет, да процветает. Видел бы ты, что в России творится… Сашка! — крикнула она в кухню. — Подай же скорее человеку. А то он никого не узнаёт.
