Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел…
Анна вдруг увидела перед собой поле, заваленное грудами тел. В них врезались ядра, и тогда в стороны летели руки-ноги и какие-то кровавые ошметки. Вздрогнув, она потрясла головой, прогоняя жуткое видение. Видимо, нечто подобное испытали и другие слушатели: Анна видела, как лица их побледнели.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Руцкий на несколько мгновений умолк, а затем продолжил:
Такие люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри, орлы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не Божья воля,
Не отдали б Москвы!
На последних словах он сжал кулак и махнул им, будто вбивая гвоздь. В зале на мгновение воцарилась тишина, а затем люди захлопали и загомонили, выражая восторг.
— Это вы сочинили, ваше благородие? — с горящим взглядом спросил ополченский офицер.
— Нет, — покачал головой Руцкий. — Михаил Юрьевич Лермонтов.
— Не слыхал о таком пиите.
— Услышите. Извините, господа, меня ждут.
Подпоручик поклонился и вернулся за стол. Сев, отхлебнул из чашки остывшего чаю.
— В горле пересохло, — улыбнулся в ответ на пристальный взгляд графини.
— Я тоже не слышала о пиите Лермонтове, — сказала Анна. — Когда он успел сочинить? Сражение на днях состоялась. Я узнала о нем, уезжая из Москвы.
В ответ Руцкий только развел руками.
«Это его стихи, — догадалась графиня, — только отчего-то не хочет сознаваться. Точно он. Строй стиха совершенно необычен, такой же был в песне, которую он пел Кате. В России так не пишут. И говорит он иначе: слова непривычные и складывает по-другому. Так бывает у тех, у кого первый язык не русский, а Руцкий родился и вырос за границей…»
У Анны были хорошие учителя — отец не жалел денег для любимой дочери, так что вывод она сделала верный — для уроженки того времени, конечно[35].
— Я бы хотела, Платон Сергеевич, услышать о сражении под Бородино, — сказала она.
— Нет времени, ваше сиятельство, — покачал головой Руцкий. — Нам нужно ехать.
— Платон Сергеевич прав, — подключился Виллие. — Именное повеление не терпит промедления.
— А его не случится, — улыбнулась Анна. — Платон Сергеевич сядет ко мне в дормез, где и расскажет дорогой. Ваш экипаж поедет следом. Отправимся поездом
