— Пустите меня! Немедля! Я хозяйке пожалуюсь! Она прикажет вас высечь!
— Дворян сечь нельзя, — возразил мужчина.
— Ей можно.
— И кто у нас хозяйка? — поинтересовался невидимый собеседник Кати.
— Графиня Орлова-Чесменская, фрейлина ее императорского величества Елизаветы Алексеевны.
— Ой, боюсь, боюсь! — насмешливо сказал мужчина. — Ладно, Катенька. Не хотите, не буду настаивать. Хотя могли быть ласковее к герою войны.
— Знаю я вас, героев! — фыркнула Катя. — Чуть что — сразу лапать. Нет, чтобы с обхождением к девушке.
— Я старый солдат и не знаю слов любви.
— Все вы знаете! — возразила Катя. — Песни вон какие поете! Я таких и не слыхала прежде. Не врите, Платон Сергеевич! Стыдно вам! Во Франции жили и не научились обхождению?
— Уже покраснел, — ответил мужчина. — Жаль, что темно, и ты не видишь.
Катя прыснула.
— Веселый вы человек, Платон Сергеевич, — сказала, отсмеявшись. — Я еще побыла бы с вами, но пора. Поздно уже, хозяйка спит поди.
— Вот пусть, — возразил мужчина. — Разве мы ей мешаем?
«Еще как!» — едва не сказала Анна, но вовремя удержалась.
— Разбудим — заругает, — сказала Катя. — Ваше пение, поди, в комнатах слышно. Прощайте, Платон Сергеевич!
Из сарая донесся шорох, и в воротах показалась женская фигурка. Внезапно она остановилась и обернулась:
— Ничего вы не старый, Платон Сергеевич! Очень даже молодой!
Произнеся эти слова, Катя заспешила прочь. Заторопилась и Анна. Спешно притворив окно, она вернулась в постель и притворилась спящей. Ей почему-то не хотелось, чтобы Катя знала, что она подслушивала…
* * *
Утром Катя поделилась с хозяйкой тем, что успела выведать у необычного постояльца.
— Он бастард князя Друцкого-Озерецкого, — сообщила, помогая Анне одеваться. — Родился и вырос за границей…
Анна внимала, машинально кивая. Ею владело странное желание: вновь услышать этот ласковый голос, необычную речь и пение. Мысль была греховной. После смерти жениха, Николая Каменского[34], Анна сторонилась мужчин, хотя они вокруг богатейшей невесты России вились во множестве. Но никто не мог заменить ей Николеньки с его пылкими речами и огненным взглядом. На его фоне другие мужчины казались пресными и скучными. И вот вдруг… «Да я его и в глаза не видела! — изумилась сама себе Анна. — Кстати…»
— Отменно говорит по-французски и по-немецки, — завершила Катя рассказ. — А вот италийского не знает. Поет и играет на гитаре.
Она умолкла.
«Что ж не сказала, что приставал к тебе? — подумала Анна. — По душе пришлось, что ли?»
