– Нет, речь не об этом. Речь о посылке.
Алиса раскрыла рот.
– Простите, вы только что сказали «о посылке»?
Сильвия кивнула.
– Какой посылке? Вы хотите сказать, это вы отправили мне коробку, которую я нашла на крыльце?
– Я.
Алиса нервно хохотнула.
– Но…
– Выслушайте меня, Алиса, – прошептала Сильвия.
– Откуда вы знаете мое имя? – Алиса испуганно сжалась. – Кто вы?
– Некогда объяснять, – прохрипела Сильвия.
Дыхание ее сбилось, стало судорожным и прерывистым, морщинистая кожа посерела и почти слилась цветом с асфальтом.
– Я оставила коробку на случай, если бы мне не удалось повидаться сегодня с вами, – вымученно улыбнулась старушка. – Но я хотела встретиться с вами, хотела увериться, что вы – именно та, кого я искала.
– Для чего вы меня искали? – удивилась Алиса.
Улыбка завяла на губах Сильвии, старушка покачнулась, шаркнула каблуками по асфальту, распугав голубей, и тихонько застонала. Колени ее подогнулись, и она обмякла на руках стремительно подскочившей Алисы.
– Черт! Сильвия!
С трудом удерживая на весу такую хрупкую, казалось бы, Сильвию, Алиса озиралась, кидая отчаянные взгляды на спешивших мимо прохожих.
– Помогите! – истошно закричала она. – Вызовите «Скорую»!
Веки старушки затрепетали. Глубоко и шумно вздохнув, она слепо нашарила ворот Алисиного пальто и потянула к себе.
– Птицы… – прошептала она. – Не гони их…
– Что? – воскликнула Алиса. – Да нет же, Сильвия, не о том…
– Кроули… Кроули придет за тобой, Алиса. Тебе грозит… опасность. Стоит мне уйти… и ты останешься без защиты.
– Тише, тише, – успокаивала ее Алиса, – все хорошо. Молчите.
Боковым зрением Алиса уловила какое-то движение. Перескакивая через ступеньки Национальной галереи, к ней сломя голову спешил охранник. За ним бежали две канареечно-желтые фигуры. Санитары.
Блестящие дождевые капли скатывались по щекам Сильвии, собираясь в лужицу в надключичной ямке.
– К нам идут, – дрожащим голосом произнесла Алиса. – Вас отвезут в больницу. Все будет хорошо. Только держитесь.
Глаза Сильвии раскрылись, и она вперила в Алису безумный взгляд.
– Алиса! Открой коробку! – выдохнула она, последний раз глотнула воздуха и безжизненно повисла на руках девушки. Брови ее разошлись, лоб разгладился.
А мир… изменился. В воздухе, над площадью разлились тишина и умиротворение. Голуби, что наводняли Трафальгарскую площадь и еще секунду назад хлопали крыльями и клевали зерно, застыли, словно отдавая дань уважения почившей старушке. Наваждение длилось краткий, как дыхание, миг, а затем все вернулось на круги своя. Шум, гам, суета вновь наполнили город, и птицы – все, от мала до велика, – взмыли над колонной Нельсона колыхающейся грозной тучей крыльев, перьев и лап.
