Натаскивать меня на мечах он начал с неделю назад и по собственной инициативе. Несмотря на серьезную физическую подготовку студентов, собственно боевые искусства, в том числе фехтование, в училище не преподавались, да я и не представлял себе, как мне это может пригодиться в моей будущей профессии. Но оспаривать решение Боггета я не решился. Все-таки я был ему обязан нынешней свободой. Так что, даже если ему вздумалось заниматься со мной просто от скуки, или чтобы потешить свою гордость, то и дело отвешивая пинки недостаточно проворному ученику, или чтобы я больше времени бывал у него под надзором — какие бы мотивы ни руководили им — я был готов его слушаться. К тому же, честно говоря, занятия Боггета, хоть и выматывающие до предела, мне были по нраву…
— Разминайся и начнем, — скомандовал Боггет.
…Я сказал «по нраву»? За ближайшие два часа я раз двадцать возьму эти слова обратно. Но на следующее утро все равно приду во внутренний двор домика Боггета.
После тренировки я ополоснулся, сменил одежду и отправился на занятия. Рида, приезжавшая теперь в училище на экипаже, ждала меня в еще пустом классе. Сев к ней, я обнаружил, что на лавке между нами стоит квадратная плетеная корзина. Тепло, исходившее от нее, и прекрасные запахи не оставляли никакого сомнения в том, что находиться внутри.
— Ты ведь опять не завтракал, верно? — угадала Рида.
— Я люблю тебя, — только и сумел ответить я. И в предыдущие дни Рида, прекрасно осведомленная о моих привычках, как хороших, так и скверных, приносила утром какой-нибудь еды — кусок пирога, тосты с омлетом, бутерброды. Но чтобы горячий завтрак…
— Ешь давай. А то сейчас твои приятели появятся — делиться придется.
— Ни за что! — ответил я и прежде, чем приняться за завтрак, крепко поцеловал Риду. За такую простую внимательность и заботу я обожал ее.
Занятий в этот день было немного, мы планировали пообедать вместе и вместе провести вечер. Времени, которое мы могли проводить наедине друг с другом, теперьс тало меньше. Риду рано забирал экипаж, отвозивший ее в поместье, и, насколько я мог судить, тетка стала уделять ее воспитанию гораздо больше внимания, чем прежде. А я, распрощавшись с Ридой, возвращался в училище и заваливался спать в своей одиночной комнатке в общежитии задолго до того, как по-настоящему темнело, потому что на следующее утро мне предстояла ранняя тренировка с Боггетом. Так что мы с Ридой старались пользоваться любой возможностью побыть вдвоем. Но на длинной перемене посреди дня к нам подошел Вен Олден.
