Геос нехотя улыбнулся. Но взгляда от столешницы он не поднимал.
Принесли второе.
— О, это я понимаю! — воскликнул Коннор и зычно подозвал к столу своих спутников. Те не заставили себя долго ждать — подсели вместе со столом. Раскуклившись — то есть, выбравшись из своих черных плащей, — они расположились между Коннором и девушками. Экипировка на них была такая же, как у Коннора. Оба были русыми, но рогами не обладали. Остроухие, быстроглазые, на вид они были одного возраста с Геосом, хотя, пока были в плащах, создавали более грозное впечатление.
— Угощайтесь, Геос платит… Да, Геос платит!
— Пополам.
— Уболтал, кобель языкастый.
Оба демона снова захихикали. Парни из сопровождения Коннора робко заулыбались. Девушки последовали их примеру. Не сговариваясь, они благоразумно решили не вмешиваться в разговор. Зато отдельные фразы помогали понемногу выстраивать картину происходящего.
Посетители постоялого двора, пообвыкшись, стали постепенно возвращаться в зал: было же интересно поглазеть на странных гостей. Те, что не отличались смелостью, толкались у крыльца и под окнами.
— Что мне теперь делать, Коннор? — просил Геос позже.
— А что ты собираешься делать?
— Не знаю. Хочу пока побыть здесь, собраться с мыслями.
— В яви?
— Да.
Коннор покачал головой.
— Таким, как мы, не место здесь, Геос.
— Я знаю. Но и на изнанке мне, похоже, теперь места нет. Что сказал отец, когда узнал? Он ведь узнал уже?
— Он ничего не сказал, — ответил Коннор. — Он сделал.
— И что же?
— Смял свой кубок в металлический комок и запустил им в ближайшее зеркало… Я ему через зеркало докладывал, он в этот момент обедал у себя в кабинете… Правда, тут же вызвал меня через другое зеркало и извинился.
Геос по привычке закусил коготок на большом пальце.
— Вот я даже не знаю, как будет хуже: если я вернусь сейчас или если пока где-нибудь попропадаю, — процедил он. — Отец ведь убьет меня в любом случае, да?
— Не говори глупостей, Геос, — Коннор подался вперед и наклонился к своему собеседнику. — Но если ты спросишь моего совета, я порекомендую тебе все-таки где-нибудь пока попропадать. Потом объявишься при дворе, весь такой по уши в стыде, осознавший свою неправоту и раскаявшийся… В конце концов, ты молодой, импульсивный. На это уже можно многое списать. К тому же, речь идет о твоем брате — родная кровь все-таки, она молчать не умеет. Тебя поймут. И даже простят: войну между кронами и анкелами ты все-таки не развязал. Но, поверь, седины у твоего отца поприбавилось, и заметно, даром что он тоже светловолосый.
