Гьер с недоверием взглянул на менестрельку.
— Ты не обычная девушка, Кела.
Кела хмыкнула.
— Знаешь, ты тоже не очень-то обычный, — сказала она и тут же смутилась. — Прости, я не хотела тебя обидеть. Прости меня, пожалуйста…
— Кела, ты меня не обидела. Но что ты имела в виду?
— Ну… — Кела прислонилась спиной к стволу яблони, под которой сидела. В этот момент она почему-то почувствовала себя очень усталой: она устала думать над каждой своей фразой, устала предполагать, что придет в голову ее собеседнику… С Гьером было сложней, чем с Кирой. Что они там, в княжествах, все такие, что ли?..
— Пожалуйста, скажи мне, — попросил Гьер. — Я… Я тоже не хочу тебя обижать. И если я что-то делаю не так…
О, как же сложно общаться двум людям, если больше всего они бояться обидеть дщруг друга!..
— Что, пойдешь и утопишься в колодце? — выпалила менестрелька.
Гьер нахмурился.
— Почему именно в колодце?
— Ну, можешь и в речке, но, говорят, она здесь мелкая слишком для этого. Или не утопишься — повесишься, я не знаю… Гьер, ты… Ты владеешь магией, умеешь обращаться с оружием, все прекрасно к тебе относятся, а ты… Ты ведешь себя так, будто смертельно провинился перед всеми. Или я даже не знаю, что…
Она не договорила. Оборвала фразу на полуслове, отвернулась. Геос набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но Кела его опередила.
— Спорим, ты сейчас извинятьс будешь?
Гьер поперхнулся собственными словами — и вдруг рассмеялся. Не весело так рассмеялся, скорее горько. Он ведь и правда собирался извиниться.
— Я так и думала…
Кела поднялась. Гьер встал тоже. Надо было идти в дом… Только они стояли напротив друг друга, и никто не мог собраться с силами и уйти первым.
— Вы… Ты очень красивая, Кела, — сказал наконец Гьер. — А я… Я всего лишь раб. Я собственность господина Крависа, отца Кирины. Понимаешь?
Кела долго смотрела в лицо юноши. Даже в сумраке было видно, как оно бледно и что на нем проступили алые пятна. Кела покачала головой. И чем это мешает твоей личной жизни? — хотелось сказать ей. Но вместо этого она сказала другое.
— К тебе никто не относится как к рабу, Гьер, — сказала она. — Кроме, пожалуй, тебя самого.
В этот момент она почему-то освершенно не чувствовала себя собой — скорее уж Кирой. Да, это было в ее стиле. Наверное, они уже слишком много времени провели вместе. Снова опустившись на скамью, Кела предложила:
— Может, расскажешь все-таки, в чем дело?
Гьер послушно сел на свое место.
— Я… Да, я расскажу. А потом… Потом спой для меня… Если, конечно, еще захочешь, спой потом для меня что-нибудь, Кела, — попросил он.
