И вот наконец вышла царевна на прекрасную зеленую поляну у самого леса. Душа ее радовалась на цветы и на мягкую траву. Посидела она тут немного, но как увидела птиц, сидящих парочками на ветвях деревьев, ее взяла такая тоска по мужу, что горько заплакала, вскочила и побрела дальше с ребенком на руках да с узелком с костями через плечо.
Вступила она в лес. Зеленая трава ласкала ей ноги, но она на траву уже не смотрела, не слушала звонко щебетавших птиц, не рвала цветов по зарослям, а шла напрямик через чащу. По приметам, какие указала ей мать Ветра, она поняла, что это должен быть тот самый лес, где живет ее муж.
Три дня и три ночи блуждала она наудачу по лесу, но ничего найти не могла. Наконец, выбившись из сил, упала она на землю и пролежала неподвижно целый день и целую ночь, не пила ничего и не ела.
А потом снова собрала бедняжка все свои силы, поднялась и, шатаясь, побрела дальше, опираясь на свой посох, хоть от него проку было мало, так он источился. Только и держалась на ногах из жалости к младенцу, хоть и груди уже не могла ему дать — молока не было, — да из любви к мужу, которого искала.
И вот не сделала царевна и десяти шагов, как увидела дом в чаще, как раз такой, как говорила мать Ветра. Насилу добралась до него. В доме не было ни окон, ни дверей. Видно, вход был сверху. Обошла царская дочь кругом, лестницы нигде нет.
Как тут быть? Ведь войти-то нужно!
Призадумалась странница, пыталась было вскарабкаться наверх, да напрасно. Совсем было пришла она в отчаяние, не зная, как же выйти ей из беды. И тут пришли ей на ум те куриные косточки, какие она несла с собой всю долгую дорогу: «Ведь недаром говорили мне, чтобы берегла я эти косточки и что пригодятся мне они в нужде».
Вынула она косточки из узелка, подумала немножко, взяла две косточки да и приложила их концами одну к другой. Глядь, а они крепко-накрепко прилипли друг к другу. Вот чудеса! Приложила она еще одну, потом еще, смотрит — и эти тоже прилипли.
Тогда сделала она из этих косточек два шеста высотой в дом и прислонила их к стене на ладонь друг от друга. А потом стала складывать концами другие косточки, и вышли из них маленькие палочки, наложила их поперек длинных шестов — получились ступеньки лестницы. Эти ступеньки тоже крепко к шестам прилепились. Положит она ступеньку и взбирается на нее, а там кладет — и дальше. Все выше да выше росла лестница, вот уж царская дочь добралась почти до верху, а тут одной ступеньки и не хватило…
