Улица расширилась, переходя в площадь. Дураций встал в торжественную позу, надулся от важности и громко произнёс речь, так что все прохожие остановились и посмотрели на них:
– Перед вами, достопочтенные иноземцы, великая военная хитрость и глубокая государственная тайна, придуманная гениальными консулами Рима – Ромулом и Ремом!
Прохожие зааплодировали. «Рахмат» встал в такую же театральную позу и отвечал поэту:
– Поведай же нам, несравненный Дураций, что за постройка воздвигается по приказу бога войны и его любимцев – великих консулов Ромула и Рема.
Прохожие снова забили в ладоши. Яго крикнул с плеча Алладина:
– Бр-раво! Бис!
Абу сделал вид, что ищет блох.
На широкой площади перед величественным зданием стояло кольцо легионеров, на равных расстояниях друг от друга. В руках они держали по факелу, освещая тем самым строительную площадку. Широкая дубовая платформа на восьми огромных колёсах держала на себе гигантское уродливое подобие лошади в попоне. Сотня плотников, стоящих на приставных лестницах и строительных лесах, заканчивали сборку шеи и морды этого монстра. Полсотни маляров раскрашивали круп этого деревянного чудовища.
– Великий римский конь распахнёт нам ворота ненавистного Багдада, – декламировал Дураций. – Глупые багдадцы втащат его в город...
– И тогда из чрева военной хитрости выйдет бессмертный римский легион, чтобы захватить этот мерзкий город! – закончил рассказ Архиплут.
– Дур... – начал было Яго, но Алладин защёлкнул ему клюв двумя пальцами.
Джинн и принц Багдада переглянулись между собой и во взглядах промелькнуло то самое слово, которое не договорил Яго. Прохожие снова разразились овациями и приветственными криками.
– Так вот почему необходимо разобрать северные ворота... – начал «Рахмат».
– Именно, чужеземец, – гордо ответил поэт.
– ...Которые ты хотел сохранить, Дураций, – закончил джинн свою фразу.
Поэт тут же подхватил наших друзей под руки и потащил их вперёд, тихонько говоря:
– Да нет же, по мне – хоть весь Рим снести, лишь бы воля консулов была выполнена.
Алладин, разглядев сооружение, спросил у Архиплута:
– А скажи мне, философ, почему бы римлянам не строить этого грандиозного коня за воротами города – хоть за северными, хоть за западными? И к лесу ближе, и разбирать ничего не надо.
Все остановились, как громом поражённые. Поэт и философ посмотрели друг на друга, не представляя, что ответить на этот вопрос. Позади раздался голос:
– А как же сохранение строгой военной тайны, о наивный юноша?
