Фрэнкел замялся в нерешительности, затем решил обойти здание. Служебный вход освещался тусклой лампочкой; Гас прошел по безлюдному коридору. Он догадался, что находится где-то возле конференц-зала. Теперь нужно, чтобы ему чуть-чуть повезло.
Он остановился, прислушался, повернул ручку и немного приоткрыл дверь. В комнате для совещаний никого не было. Он хотел уже было закрыть дверь, но, осмотрев комнату еще раз, заметил, что ее задняя стена представляет собой раздвижную перегородку. Комната фактически являлась частью конференц-зала. За перегородкой слышались голоса людей.
Фрэнкел вошел в комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Некоторое время он стоял, прислушиваясь, затем подошел к перегородке и осмотрел ее. С одной стороны перегородка не доходила до стены. Зазор составлял примерно пять-шесть сантиметров. Гас затаил дыхание и придвинулся к щелке.
В зале были накрыты столы для банкета, на каждом из них были аккуратно расставлены бутылки со спиртным, а на специальных столиках, расположенных вдоль стены, стояли закуски. Гости постепенно заполняли зал. Фрэнкел посмотрел в сторону стола, стоявшего на сцене. За ним расположились Де Янг, Шеферд, Баррон, военный, с которым в холле разговаривал Баррон и который Гасу кого-то напоминал, и еще несколько совершенно незнакомых ему людей.
В одном из углов комнаты, в которой находился Фрэнкел, были составлены стулья; он прошел туда, взял один стул, отнес его к своему наблюдательному пункту, сел и снова начал наблюдать за происходившим в зале. За главным столом на стене висела огромная карта западной части Соединенных Штатов и Тихого океана. «Видимо, Де Янг и не собирается выколачивать пожертвования, как мне показалось вначале, — прикинул Фрэнкел. — Вероятно, речь пойдет о торговле, только этим можно объяснить присутствие на совещании некоторых известных мне лиц».
Но зачем тогда подобные меры безопасности?
Из зала слышался смех, стук серебряных приборов и приглушенный гул десятков голосов. Ужин займет у них не менее часа, значит, до начала выступлений тоже остается час.
Журналист нащупал в кармане маленький блокнот и поудобнее устроился на стуле. Он может и подождать, впереди у него целая ночь.
*
Было почти девять вечера, когда официанты убрали со столов. Гас отметил, что никому из них не разрешили остаться в зале и у всех дверей, через которые ввозили сервировочные столики, теперь маячили полицейские. Он подумал, что принимать подобные меры предосторожности было по меньшей мере глупо, потому что такие крупные совещания все равно нельзя скрыть от прессы.
