— Знаю.
— Вот! — обрадовалась я, что Катька не утеряла способности понимать меня с полуслова и даже полузвука. — А он другой. Он ценит доброту, порядочность, скромность, ум.
— Да ладно? — изумилась подруга.
— Именно так! Сам говорил. Танька на него тоже глаз положила, как мне кажется. Но ей ничего не светит, она же совершенно другая, соответственно, она не сможет его прив… — я резко запнулась, глядя в окно, потом как-то растерянно продолжила: — …лечь.
— Чего? Ты куда-то пропала.
— Господи! Боже мой! Господи! Мама! Это невозможно!
— Юль, с тобой все в порядке?
Я смотрела на улицу и не могла дать точного заключения о своей вменяемости. Антон Комиссаров и одетая как проститутка на вызове Татьяна Грачева шли в сторону спортивного автомобиля звезды.
«Господи, пусть окажется, что они встретились по дороге, и Танька сейчас пойдет дальше, а Комиссаров сядет и уедет один!» — молила я небеса, хотя разумом понимала, что для одинокой прогулки по городу в вечерний час Грачева одета крайне вызывающе. Хотя моя одноклассница и любила совмещать в одежде все несовмещаемое, но для того чтобы одеться так, у нее должна быть очень веская причина.
Оба загрузились в машину, мотор взревел, зажглись фары.
— Катя! Катя!! Катя!!!
— Юль, помнишь, я учила, что, для того чтобы заставить людей понимать тебя, изъясняться нужно доходчиво? Так вот «Катя-катя» — это не информативное сообщения, я и без того знаю, как меня зовут.
— Грачева и Комиссаров только что на моих глазах сели в его спортивную тачку и куда-то покатили! А она была одета как шлюха!
— Ага… Это тот самый честный-пречестный, любящий скромных и порядочных, и та самая, которая его заинтересовать никак не могла?
Екатерина поняла все правильно, ибо была умна и сообразительна. Об этом я ей и заявила.
— Наверняка она его обманным путем уговорила! Сказала, что вопрос жизни и смерти! И знала, что я в окошко выгляну!
— Откуда?
— Куда!
— А?
— Куда они поехали?!
— Есть только один способ это выяснить.
— Точно! Позвоню Акунинскому, скажу, что в машине такой-то марки с такими-то номерами перевозят партию героина, чтобы продавать несовершеннолетним, он передаст сообщение на все посты, их остановят и допросят. Потом патрульно-постовая служба скажет Акунинскому, что он дурак, никакого героина нет и ехали они туда-то и туда-то, а он перезвонит мне, чтобы отвинтить голову от шеи, и тоже сообщит, что ехали они туда-то и туда-то. Вот так я и узнаю!
— Э-э… А не проще ли кому-то из них позвонить?
