— Замнем, — завздыхала я.
В процессе такой затейливой беседы мы очень быстро добрались до пункта назначения. На заброшенной стройке было темно. Здесь фонари не горели либо просто-напросто отсутствовали. Предусмотрительный Семашко достал и включил фонарик. Если бы он не светил нам под ноги, я бы явно споткнулась: тут и там валялись куски камня и арматуры. Небольшие. Крупные, видать, люди уже расхватали на собственные нужды. Или Эдуард Петрович был прав, и строители сами забрали добро, бросив здесь лишь то, что посчитали мусором. Таких, как мы, было еще несколько человек, все, мимо кого удалось пройти и заметить их лица, относились к молодежи. Они тоже подсвечивали себе фонариками, мобильниками и айпадами. Мы остановились возле сцены, так как на нее можно было облокотиться, чтобы ждать появление НЛО с максимальным комфортом.
— Значит, ты жил здесь раньше?
— Да, — грустно отозвался Прохор и шмыгнул носом. Я испугалась, что довела мужчину до слез, но тут же вспомнила: он болеет. — Конечно, место изменилось до неузнаваемости. Раньше никакой грязи и мусора, у каждой семьи свой огород, свой палисадник, за которым тщательно следили.
— И сколько вас таких было? — спросила Танька. — Тех, что с палисадниками?
Проигнорировав толику сарказма в ее тоне, парень спокойно ответил:
— Когда нас стали выселять, уже очень мало. Некоторые дома сгорели. Благо что жителей в них не было. Другие скончались, а дом перешел в наследство родственникам, имеющим свою неплохую жилплощадь. Зачем им хибара у козы на рогах?
Я отвлеклась от созерцания красивого черного неба, подмигивающего десятками звезд, чтобы посмотреть на Прохора.
— Думаешь, дома горели неслучайно? Вас запугивали таким способом?
— Да нет, — ответил Семашко, — насколько помню, они горели до того, как здесь что-то запланировали строить. И с большим временным интервалом. Мальчишки баловались, — пожал он в итоге плечами.
— Ну не знаю… — с сомнением выдала я, устремившись взором вновь на небеса, а спутница решила прояснить момент:
— Видишь ли, Юлька у нас — любительница детективные истории сочинять на ходу. И их же распутывать. Сама себя так развлекает.
— Между прочим, я действительно много дел распутала и многих преступников нашла на радость нашим местным органам власти.
— Правда? — восхитился Прохор.
— Истинная.
Татьяна лишь хмыкнула.
Наконец-то воцарилась тишина. Вот что я люблю, так это молчание. Действительно золото. И, сказать по правде, пока это «золото» длилось, мы успели и небом полюбоваться, и замерзнуть, и от скуки понаблюдать за остальными пришедшими, которых, кстати, ближе к полуночи прибавилось. Но не намного. Все-таки тот ажиотаж, какой был раздут при помощи внештатников «Областного вестника», здесь пока себя не оправдывал. Либо огни случаются реже и видимы меньше, чем нас вместе с главным редактором пытались в этом убедить, либо жители Гогольска не придавали таинственным огням такого же значения, как люди, близкие к журналистике. Так как я мерзла больше всех, я уже готова была предложить уйти домой (то есть кому-то домой, а кому-то в гостиницу), но пока сдерживалась, ввиду того что десятки людей, окружающих нас, обладали, по-видимому, бо́льшим запасом терпения.
