— Что случилось? — спросил Хейз.
— То, что случается всегда, — ответил Карелла. Он тяжело вздохнул и растер лицо ладонью. — А еще кофе найдется?
— Я пью чай.
— Эй, Мисколо! — крикнул Карелла. — Есть кофе?
— Сейчас буду заваривать! — донесся голос Мисколо.
— Так что случилось? — спросил Хейз.
— Да вечная история, — ответил Карелла. — Нечего и проверять эти жалобы избиваемых жен. Сколько ни ходил, ни одной не подтвердилось.
— На попятный пошла? — понимающе сказал Хейз.
— Какое попятный!.. По ее словам, никто и не дрался. У самой кровь из носа льется, синяк больше пятака, и, главное, она-то и звала патрульного. Но стоило мне только войти — все тихо-мирно стало. — Карелла покачал головой. — «Избиение, инспектор? — передразнил он визгливым голосом. — Вы, наверное, ошиблись, инспектор. Да у меня муж — просто прелесть. Мы двадцать лет женаты, и он ни разу на меня и пальца не поднял. Наверное, вы ошиблись, сэр».
— А кто же вызывал полицию? — спросил Хейз.
— Вот и я это спросил у нее.
— А она что?
— Она сказала: «О, мы немножко повздорили, как бывает в каждой семье». Он у нее чуть не три зуба выбил, но это — «немножко повздорили». Я у нее спросил, как получилось, что у нее кровь из носа идет и фингал под глазом, а она… — нет, ты заметь, Коттон! — она говорит, что это во время глажки белья.
— Чего?
— Глаженья белья.
— Это как же?!
— Она сказала, что гладильная доска рухнула, утюг подскочил вверх и попал ей в глаз, а одна из ножек ударила ее по носу. К моему уходу они с мужем были уже готовы начать второй медовый месяц. Она его гладила где попало, а он уже норовил запустить ей лапу под юбку, я и решил, что уж лучше приду, когда будет не такая зажигательная атмосфера.
— Верно, — сказал Хейз.
— Эй, Мисколо! — крикнул Карелла. — Кофе-то дашь?
— Не стой над чайником, а то не закипит! — находчиво отозвался Мисколо.
— Ну прямо свой Джордж Бернард Шоу завелся у нас в канцелярии, — сказал Карелла. — Что-нибудь было после моего ухода?
— Ничего. Полная тишина.
— И на улицах спокойно, — отметил Карелла, вдруг задумавшись.
— Перед бурей… — сказал Хейз.
— Мм…
В отделе стало опять тихо. За окнами слышался шум города — гудки автомашин, приглушенные крики, выхлопы автобусов, голосок девчонки, проходящей под окнами и поющей песенку.
— Ну, видно, надо садиться да печатать, а то за мной долги, — сказал Карелла.
Он выкатил из-под стола тумбочку с пишущей машинкой, переложил два листа копиркой и начал печатать.
Хейз неподвижно смотрел на далекие огни зданий и вдыхал весенний воздух, проходящий сквозь сетку окна.
