Зима, зима, зима!
Весь мир сошёл с ума.
Мы снова видим сны в предчувствии весны…
Зима, зима, зима!
Для всех поёт сама,
Прозрачна и светла, не помнит зла…
– Это очень старая народная песня о неразделённой любви, – умилился царь обезьян, вытирая слезу. – Но я впервые слышу такой перевод. У нас её исполняют без рифмы.
– Смотри, меню тут крутое, – на глаз оценила Ольга, не слушая его и листая страницы. – Надеюсь, на самом деле эти блюда выглядят так же, как на фотографиях.
– Ваш повар прибыл сюда из Китая? – придирчиво спросил Сунь Укун официантку, подошедшую, чтобы принять заказ.
– Да, – с такой же сияющей улыбкой ответила девушка. – Наш шеф-повар действительно китаец. И как раз сегодня он сам готовит. Желаете блюдо от шефа?
– Желаю, любезная служанка.
– А я буду «Цезарь»… – начала было озвучивать свой заказ Ольга, но Укун её перебил:
– Эта женщина желает гунбао. У вас в харчевне её почему-то приготовляют с кешью, хотя настоящую гунбао готовят только с арахисом. Что ж, возможно, ваш повар уникален в своих рецептах. Да, я решил, она будет гунбао. И, наверное, ещё сладкую свинину. Однако сделайте её максимально острой, моя женщина замёрзла, а я хочу увидеть, как её побледневшие губы вновь окрасятся в алый от прилива крови к их трепетной коже. Рис и чай… нужно ли говорить, насколько они необходимы? Ведь ваш повар знает это и без наших научений…
– Ты… ты сделал заказ за меня! – зарычала блондинка, когда официантка ушла. – Какого чёрта?! Я сама в состоянии выбрать себе еду!
– Ты выбирала какой-то салат, который не готовят в Поднебесной. А я выбрал для тебя лучшую пищу, которая есть в этой книжице!
– Я на диете!
– Ты в Китае, женщина, – нелогично возразил Сунь Укун. – И ты моя ученица. Пища – тоже учение. И я, твой учитель, буду учить тебя, какую пищу нужно есть, а какую надлежит избегать.
– Да ты… ты… знаешь ты кто?!
– Кто же я? – холодно спросил китаец. – Плохая обезьяна, да?
– Я этого не говорила… – опустив глаза, сказала Ольга.
– Но подумала. Все вы, люди, одинаковые! Когда вам нужна моя помощь, моё могущество и покровительство, вы называете меня прекрасным царём обезьян, Великим Мудрецом, Равным Небу. А когда в вашей жизни что-то идёт не так, как вам угодно, вы обзываетесь обезьяной и поёте оскорбительные песенки! «Обезьянка, обезьянка, почему же ты так плоха-а?!» – кривляясь, пропел он. – Так пел мой учитель, лысый белый монах Сюаньцзан!
– Да что на тебя нашло?!
– Я удручён! Я нахожусь в чужом мире, в этой варварской северной стране, где снега больше, чем благочестия, от моей родины меня отделяют не только миллионы и миллионы шагов на моём пути, но также сотни лет, которые я провёл в унизительном заточении! Ты вынудила меня провести ночь в ледяном доме на краю этого снежного мира, в котором меня обдували ветра с вечера до рассвета, и лишь тепло твоего нежного тела согревало меня. И то только с одной стороны! А спина-то у меня всё равно замёрзла! – капризно заметил он. – А потом мы шли и шли, позорно обсыпаемые снегом с лопат невежественных крестьян. И ради чего был проделан весь этот путь, скажи мне, женщина?
