– Тебе что здесь надо? – спросил У Мован, по плечи погружённый в пенную воду. – Ты как вообще здесь оказалась?!
Пятнистые сестрёнки развлекались, плескаясь и кидаясь белой пеной друг в друга.
– Господин! Простите меня! – Тяньгоу низко поклонилась, пытаясь не смотреть на обнажённых девиц из лифта, с фужерами шампанского опускающихся в соседнюю большую ванну. – Вы отправили меня в Россию. Но я внезапно оказалась в вашем кабинете. Я знала, что вы расстроитесь, господин, но не могла не сообщить вам. Что мне делать, У Мован?
– Залезай к нам! – предложила пятнистая.
– Нет-нет! – Секретарь испуганно попятилась назад.
– И правда, Мованчик, пусть раздевается и прыгает к нам, вшестером веселее, – хохотнула брюнетка из лифта, брызнув в неё водой.
– Господин…
– Ты зачем сюда пришла, глупая собака?! – прорычал Мован, и вены на его шее резко вздулись. – Какое мне дело до того, что у тебя что-то не получается? Ты должна пойти и выяснить всё про этого человека или нечеловека. А как именно – это не моя проблема, ясно? Исчезни, не мешай нам отдыхать!
– Да, господин, поняла, господин, простите, господин… – в поклонах сказала Тяньгоу, вылетая за дверь и выскакивая из квартиры в коридор. Вслед ей летел девичий смех!
Она не чувствовала себя униженной или оскорблённой, нет, она была счастлива, что сумела вырваться отсюда. Итак, значит, ей надо попасть в Россию. Поезд или самолёт?
– Теперь у меня достаточно денег, чтобы расплатиться за наш завтрак, женщина? – Царь обезьян вальяжным шагом подошёл к столику и стал горстями выбрасывать из карманов на стол стодолларовые, тысячные и пятитысячные рублёвые купюры.
– Откуда столько?! – спросила шокированная Ольга. – Ты что, ограбил гопников?
Официант, принесший на подносе чайник с чаем и две чашки, зачарованно уставился на деньги.
– Может, желаете десерт? – сглотнув, спросил он. – У нас чудесные бельгийские вафли с ягодами и шариком мороженого. А ещё есть яблочный штрудель. И тыквенный пирог. И вообще много-много десертов. Не хотите ли тирамису?
– Нет, спасибо, мы на диете, – обрезала Ольга, и приунывший парень ушёл по своим делам.
– Я – Сунь Укун! – напомнил китаец, усаживаясь за столик. – Я царь обезьян, а не грабитель. Нельзя же считать ограблением то, что я похитил персики бессмертия в саду Нефритового императора? Или можно? Не знаю, но я их похитил и съел. Кроме того, они никому не нужны. Приближённые императора уже давно объелись этими персиками. Сидят, выбирают ещё. То кислый, то грязный, то форма его далека от идеальной формы шара – всё им не так. А царь обезьян не так взыскателен. Я съел их все! Какая беда в том, что персик грязный, если его можно обтереть о рукав? Какая разница, какова его форма, если уже через мгновение острые зубы вгрызутся в его плоть и разрушат любое подобие идеалу, коего…
