Приближаясь осторожной, пружинящей походкой, он сокращал расстояние. А зверь, словно не уверенный в себе, все отступал и отступал, щерясь и показывая клыки.
И вот настал момент, когда волколак рванул с места. Еще мгновенье назад он делал очередной шаг в сторону, и вот уже летит как выпущенный из пращи к своей цели. И цель эта он, Стас.
Страха не было. Он отстал где-то там, у ограды. Осталось лишь холодная ярость и решимость довести бой до конца.
Стас не стал бросать стан в набегающего врага. Понимал, он достаточно далеко отошел от ограды, и если дать противнику проскочить мимо него, зверь окажется ближе к его друзьям и тогда, вот тогда можно будет обездвижить его и приговорить жертву к расстрелу.
Не вышло. Нет, он увернулся, расчетливо качнувшись в одну сторону, и резко уйдя в другую. Волколак промахнулся. Вот только повернувшись, Стас увидел как далеко ушел он от того места, где заканчивался помост. Метров сорок — пятьдесят, не больше. Да вот только заклинания дальше тридцати шагов не били, просто таяли. Это они уже проверили там, на чучелах. А зверь, развернувшись на месте, кинулся в новую атаку, и времени увернуться, уже не было.
Раскрытую пасть Стас встретил зажатым в двух руках посохом. Зверь словно налетел на древко, сомкнул челюсти и рванул. Рванул сильно, посох едва удалось удержать. Но удалось.
Взгляд, мимолетный взгляд туда, где застыли его товарищи… Он понимал, ему бы сейчас бросить посох и бежать… успеет… может успеть, может выжить. Да вот только, ему надоело убегать, не от зверя, от своего страха перед ним.
И закричав от переполнявшей ярости, ненависти к себе, собственной трусости тогда, когда эта тварь рвала Маринку, от въевшихся в кожу мурашек от одних только мыслей об этой гадине, вложив в этот крик все то, что кипело у него на душе, Стас рванул посох вверх, подымая морду вцепившейся в него твари на высоту своих глаз.
Он знал, что, скорее всего, умрет. Но сейчас ему было на это плевать. Ему надоело бояться, и он хотел, чтобы тварь это знала — никогда, никогда больше он не струсит перед ней. Надо умереть? Сдохнет. Но встанет, вернется и все равно победит.
Полыхнуло. Что-то произошло с сознанием, словно внутри черепа коротко звякнула разбившаяся чашка, и мир окрасился в кроваво-бордовый цвет.
Стас не знал, что произошло, даже не думал об этом, он смотрел в глаза этой твари, и желал одного, чтобы волколак запомнил, запомнил навсегда — он больше не хозяин этого леса, и никогда им не будет. Теперь тут хозяин он, человек.
