— Он здесь, — уверенно сказал Стас. И словно услышав его, зверь показался на границе света.
Крупный, не меньше медведя, с огромной уродливой мордой волк… нет, не волк — волколак. Именно так — «молодой волколак» воспринимался этот зверь странной системой ментального определения существ этого мира.
Зверь утробно зарычал и замер. Наклонил морду к земле, словно принюхиваясь, блеснули красным глаза, но ближе зверь уже не шел.
— Метров пятьдесят, — прикинул расстояние Стас, — заклинаниями с такого расстояния его не достать.
Словно прочитав его мысли, волколак еще раз глухо рыкнул и по косой траектории немного приблизился, забирая влево.
— Чувствует сука, чем тут пахнет, — зло произнес Павел.
— Чувствует, и ближе не подойдет, — в тон ему ответил Стас.
Теперь он знал, даже не догадывался, а знал, что вопреки игровым канонам этот зверь не нападет просто так. Не нападет, потому что это не игра, и он не настолько глуп, чтобы вот так бросаться под ограду на верную смерть. Он умен, достаточно умен чтобы быть не жертвой, а охотником, и простого решения в этой битве не будет.
А волколак между тем остановился, и пошел обратно вдоль ограды, не приближаясь к ней на достаточное для заклинания расстояние. Он дразнил их, показывал себя, примеривался к каждому из них, словно говоря — мы еще встретимся. И от этого становилось еще хуже. Он не был сейчас жертвой, наоборот, именно он всем своим видом говорил им, что хозяин тут он, а они лишь куски мяса, временно спрятавшиеся от него на недосягаемом пока расстоянии.
И это злило Стаса, неимоверно злило. Пришли посмотреть… а выходило, что пришли, чтобы еще раз убедиться, насколько они перед ним беспомощны.
— Ну уж нет, — с этой мыслью пришла злость, — не для того он сюда шел, чтобы этот зверь вот так изучал их как будущее меню, нагоняя страх. Он шел сюда драться. Драться и победить, даже не зверя, а собственный страх.
— Прикрой, — это все что сказал Стас Павлу перепрыгивая через забор. И прыгал он осознанно, даже понимая, что вернуться в деревню через ворота, возможно и не придется, а придется встать у столба привязки. Но так было нужно, нужно потому что жизнь в страхе, это не жизнь, это мученье, унизительное поганое существование… но не жизнь.
Несмотря на вполне приличную высоту забора, приземлился довольно мягко. Да он в данный момент и не думал, что прыжок с высоты второго этажа это что-то серьезное, все его естество сейчас было сосредоточенно только на сером хищнике, столь нагло решившем объявить себя здесь хозяином.
