Полянка, на которую указала Ксения, была пуста. Но в глаза сразу бросилось дерево, стоящее на ее краю: кора содрана метра на три вверх, местами ствол измочален, только вот непонятно чем.
А среди ветвей обнаружилась та, которую искали. Забралась она высоко, метров на десять-двенадцать, и сейчас, крепко ухватившись за ствол, с ужасом наблюдала за ними.
— Живая, — выдохнул Стас и помахал ей рукой, приглашая спускаться.
О том, что должна была пережить девушка этой ночью, нагляднее всего говорил ствол дерева. И то, что его так изуродовало, явно стремилось всеми силами добраться до своей жертвы. И пусть быть наверху безопасно, но там внизу, видеть то, что убило тебя несколько минут назад и снова рвется к тебе… этот должно было быть непрекращающимся кошмаром. Но теперь они рядом. Вот только незнакомка не спешила спускаться.
— Давай уже, спускайся, — негромко, чтобы не привлечь внимания хищника, начал Павел. Но тщетно.
Девушка даже не отвечала, просто смотрела испуганным взглядом, словно они пришли не спасать ее, а были теми самыми монстрами, от которых она спасалась всю ночь.
«А может, в исковерканном ужасом воображении мы выглядим именно так?» — от этой мысли Стаса передернуло. Но кто его знает, что пережила она? Каково, когда тебя еще живого рвут на куски, а потом ты не умираешь, а снова встаешь чтобы встретиться с этим ужасом? И сколько раз добирался до нее зверь, пока она смогла сбежать от него на дерево?
Спускаться Марина, а если верить странному восприятию этого мира, именно так звали девушку, явно не собиралась. Так что Стасу пришлось лезть за ней самому. Ухватиться за сломанный сук на высоте почти трех метров было той еще задачей. Стасу для этого даже пришлось воспользоваться помощью Павла, а вот она… сама. Впрочем, на ее месте он бы тоже, наверное, влетел бы наверх, не замечая преград. Но одно дело — залезть. Теперь же, ему следовало ее как-то спустить. А по виду девушки, сама она явно была на это не согласна.
Добрался быстро. Покоробило лишь то, что когда он начал приближаться, девушка тихо взвыла со страха. И это было не чем-то членораздельным, просто тягучее ы-ы-ы… И это было страшно. Страшно было видеть ее состояние, страшно было подумать, что ее до него довело, и особенно страшно представить, что теперь это уже навсегда. Время лечит многие раны, да только не все.
Вот и последняя ветка.
Стас боялся, что она начнет отбиваться, и, чего доброго, вовсе скинет его вниз, но нет… она лишь крепче обхватила ствол. Ее била крупная дрожь. Теперь, когда он был рядом, это стало отчетливо заметно.
