Одним словом, пришлось срочно готовить мой мундир офицера Генерального штаба, прихваченный без моего ведома в поход временным денщиком. За что я ему выразил благодарность, наградив серебряным рублем. Судя по всему, генерал Стессель – это не адмирал Гильтебрандт, перед которым можно было предстать в казачьем мундире. Тот даже внимания не обратил на то, что командир сводного отряда стрелков носит другую форму. Морская кость, точнее, кастовость. Для них все другие войска ниже плинтуса.
Чуть меньше чем через час предстал перед начальником стрелковой бригады.
– Ваше превосходительство, Генерального штаба капитан Аленин-Зейский по вашему приказанию прибыл, – отрапортовал я, войдя в кабинет генерала.
Стессель поднялся из-за стола, внимательно осмотрел меня с ног до головы, задержав взгляд на моих наградах.
– Господин капитан, почему шашка не по уставу? – вместо приветствия огорошил меня вопросом Анатолий Михайлович, при этом его усы с сединой, как мне показалось, ещё больше загнулись вверх, а глаза вылезли из орбит.
– Ваше превосходительство, по предписанию следую в распоряжение генерал-губернатора Гродекова. Надеялся быть приписанным к родному Амурскому казачьему полку. И шашка – памятный подарок, – начал я, но был перебит генералом:
– Ваши надежды и подарки не отменяют правила ношения формы. Если вы офицер Генерального штаба, будьте любезны полностью соответствовать этому… – Стессель неожиданно по-доброму усмехнулся. – Всё, Тимофей Васильевич, будем считать, стружку я с вас снял. А то никто не поверит, что я не заметил нарушений формы одежды. Давайте приступим к делу. Проходите и садитесь.
Дождавшись, когда я сяду на указанный стул, Анатолий Михайлович не смог осилить любопытства и спросил:
– А подарок чей? Девушки?
– Никак нет, ваше превосходительство. Эту шашку семь лет назад мне на день рождения подарил покойный генерал-губернатор Приамурья барон Корф. До этого её Андрею Николаевичу в качестве трофея вручили солдаты двадцатого стрелкового батальона, с которыми он в пятьдесят девятом году охотниками штурмовал Андийский редут аула Ведень, который был штаб-квартирой Шамиля. Барон Корф за этот бой получил орден Георгия четвёртой степени. Больше тридцати четырёх лет этот клинок был у Андрея Николаевича, и за несколько дней до своей неожиданной смерти он передал его мне, с пожеланием, чтобы у этой шашки появился золотой эфес и георгиевский темляк.
– Это действительно ценный и памятный подарок, который можно и даже нужно носить, несмотря на нарушение требований к форме одежды. А эфес и темляк, как я думаю, очень скоро украсят этот клинок, – генерал несколько ревниво посмотрел на мой Георгий. – Но вернемся к нашим делам. Господин капитан, сегодня в течение дня, в крайнем случае завтра с утра южный форт займет отряд моряков Тихоокеанской эскадры. Сводная рота двенадцатого стрелкового полка переходит в моё подчинение. Ваше прикомандирование закончилось. Но… – генерал сделал паузу. – Мне очень хотелось бы, чтобы вы задержались ещё хотя бы на неделю.
