Не перегрызть его поганое горло — а вцепиться в него Вовку почему-то хотелось больше всего, собрался рвать врага зубами, даже если другое оружие будет.
После того Проша Балабан коротко изложил новому сообщнику план побега.
А через три дня они уже сидели возле костра в тайге на лесосеке, ожидая сигнала. Потому и смотрели косо мужики-лесорубы: после команды передохнуть Игорь, с силой загнав топор в поваленный ствол, не спеша двинулся к костру блатных.
Звенели комары.
В эту пору, на исходе короткого лета, под Соликамском их осталась еще тьма. Казалось, чувствуя приход скорых холодов, настоящие хозяева тайги жировали напоследок, залезая людям в носы, уши, атакуя глаза, залетая временами в открытые рты. Дым от кострищ не всегда спасал, так что чуть ли не единым выходом для блатных оказался Ленька Рохля — сделав разлапистый веер из лиственных веток, старательно отгонял комариные стаи от «дядей».
Закон не позволял блатным работать. Но на лесосеку они выбирались полным составом, группировались отдельно, жгли костер, курили и иногда травили байки с конвойными. Сейчас же происходило то же самое, не было в их поведении ничего странного и нового.
На усыпленную бдительность был первый расчет.
Говоря тогда со старым злодеем, Игорь нарочно умолчал о его болезни. Теперь, глядя, как решительно, несмотря на свой возраст и состояние, настроен Балабан, окончательно понял: попытка бегства для него — последний отчаянный рывок. Если бы не болезнь, старик бы вполне комфортно чувствовал себя в лагерных условиях. Из разговоров Вовк узнал: впервые тот сел еще до революции, выпустили по амнистии весной 1917 года, гулял на воле аж до нэпа[7], потом стал проводить за решеткой значительно больше времени, чем на воле. Статус законника позволял не слишком переживать об этом. Но все-таки свобода и дальше манила. Теперь риск умереть на койке в лагерной больнице стал очевидным. И Балабан отважился пойти в свой последний бой.
Слишком уважал себя, чтобы позволить болезни сожрать его тут, за колючей проволокой.
Глотнуть воли и умереть. Что ж, решил Игорь, пусть это принцип вора, но не худший.
Беглецы не сговаривались напоследок. Все уже проговорено наперед. Оставалось ждать, пока начнется, — и это началось. Правда, совсем не так, как представлял себе Вовк.
Ленька-Рохля, успокоившись после разговора Игоря с Балабаном, отгонял комаров от скучающих блатных. Вдруг Игорь перехватил знак — Голуб кому-то едва заметно кивнул. Один из воров тут же шагнул ближе к разложенному между двух стволов костру, подхватив по дороге ветку с листьями, по всему видно — заготовленную загодя. Швырнул, накрывая огонь, и заклубился густой белый дым.
