— Нет.
— В Латвии наши с ихними схлестнулись, с французским легиеном. Ригу развалили к ебени матери.
Старик хрипло засмеялся.
— Вождь выступил: после Риги дальше пойдем, заразу дерьмократическую выжигать. Говорят, новая мобилизация будет.
— Мы победим, дедушка, — сказала Си Унь, выбросив в открытое окно зеленый хвост огурца.
— Победим, конечно, — согласился Ефимыч. — Сейчас пизды старые напряжем, нарожаем парней, вырастим на огурцах, и можно мобилизацию провесть.
Си Унь взглянула на старика.
— Дедушка.
— Да?
— А у тебя воевал кто-нибудь?
Ефимыч нахмурился.
— Еще б не воевал. Старшой Данила при Нью-Йоркском десанте погиб, младшенький Сереня на мине подорвался под Бухарестом. Даже сисек полапать не успел.
Си Унь стало жалко старика.
— Вот у тебя добротные сиськи, — сказал Ефимыч. — Вона, как топорщат гимнастерку-то… Ну, пошутил, чего глаза-то таращишь?
Он засмеялся, полез в авоську за огурцом.
ПАЗик вырулил с грунтовки на асфальтированную дорогу, по которой изредка проносились автомобили.
— Скоро у городе будем.
И правда: мелькнул указатель — «Столыпин, 10 км».
— Надеюсь, положат, суки, — вздохнул Ефимыч.
— Что, дедушка?
— Да, говорю, надеюсь, в больничку положат.
Ефимыч поерзал на сиденье, крикнул водителю:
— Эй, паря! Будет автобус на Клюки сегодня?
— Не будет.
— Надеюсь, положат в больничку, — как заклинание, проговорил старик.
Через двадцать минут автобус въехал в Столыпин.
У автовокзала Си Унь попрощалась с Ефимычем, снабдившим ее огурцами. Девушка пожелала старику удачи с больничкой, и тот поплелся прочь, приволакивая ногу, стуча лыжной палкой по асфальту.
Жара…
Си Унь расстегнула второю пуговку на гимнастерке. Как там сказал Ефимыч? «Добротные сиськи»?
Девушка улыбнулась и зашагала вверх по улице.
— Дурак, сколько повторять можно, никакой войны нет.
Аня оторвала ножку жареного зайца, принялась есть.
— Слушай, до каких пор ты будешь это делать?
— Что делать?
— Дураком меня обзывать, вот что.
Ведута взглянула на Толяна, цыкнула зубом, в котором застряла зайчатина (зайца, кстати, добыл Толян).
— До тех пор, пока не поумнеешь.
— Умнеть нужно тебе, а не мне, — сердито сказал Толян. — Что значит, нет войны? А куда идут все эти пушки, танки? Куда посылаются солдаты?
— Пушки, танки, солдаты, — Аня засмеялась. — Путину нужно удерживать власть любой ценой, а в том обществе, что он создал, сделать это можно только при наличии угрозы извне. Такой угрозой, естественно, нарисовали Запад. Быдлу объявили, что «кеберпанки» напали на нас у западных границ и рвутся к Владибургу. На деле же, западу остро не до нас, своих проблем по горло, отстраивают Париж и Берлин после ядерных ударов Ирана. А воюете вы, хочешь, скажу с кем?
