Весь Виктор Телегин (Переиздание) | страница 25

— Лады, хуй с тобой. Иди. Засади ей.

Сашенька на цыпочках — к двери. Не соврал Кюхля. В лунном свете белела жопа спящей Сонечки с черной дыркою промеж двух округлостей. Черная дыра. Простынка спала с плеч мальчика. Он плюнул на ладошку и обслюнявил поднявшийся хуй. Вот так. Подкрался к Сонечке. За печкой в дворницкой играл на скрипке сверчок. Пахло здесь щами и водкой.

— Аааа! Разъеби твою душу мать. Пиздаебаныйхуебань!

Сашенька пулей из флигеля. Кюхля понесся вслед за ним.

Вопли дворника звенели в ушах.

Через несколько минут и Кюхельбекер и Пушкин лежали в своих постелях. Да вот беда: простынка Кюхли была на месте, а вот Сашенькину держал в своих грязных руках голый и страшный дворник.

Выстроились лицеисты перед директором Малиновским. Страшно всем. А больше всего — Сашеньке. Потому что в руках у Малиновского — простынка Сашенькина. А рядом с директором — дворник. Мрачнее тучи. В носу пальцем ковыряет. Вынет соплю, да и в рот.

В шеренге рядом с Сашенькой — Кюхля. Тот спокоен. Лыбится.

Пущин, Дельвиг, Бакунин, Кукольник, Броглио, Вольховский, Горчаков, Гревениц, Данзас, Есаков, Илличевский, Комовский, Корнилов, Корсаков, Корф, Ломоносов Сергей, Мясоедов, Ржевский, Саврасов, Стевен, Тырков, Юдин, Яковлев. Все в сборе.

— Господа лицеисты.

Голос у Малиновского грубый, похож на лай простуженного пса.

— В нашем беспримерном учебном заведении произошло вопиющее преступление. Вот этот человек, — директор кивнул на дворника, жующего козявку, — пострадал от рук. Вернее, не от рук…

Директор побагровел, мучительно подыскивая слова.

Сашенька со страхом покосился на Кюхлю. Кюхля едва сдерживал смех.

— Не от рук, — кашлянул Малиновский. — В общем, кто-то из вас совершил… Вернее, не кто-то, а владелец сей простыни…

— Василий Федорыч, — подал голос дворник. — Можно я скажу? По-свойски?

Директор взглянул на дворника.

— Валяй, Сидор.

Дворник Сидор взял из рук Малиновского простынь, потряс ей в воздухе, как флагом.

— Слушайте, гниды.

Директор поморщился.

— Один из вас ночью забрался ко мне в каморку и выеб меня в сраку.

Лицеисты захохотали.

— Господа, — строго одернул директор. — Ведите себя подобающе.

— Вы, суки, думаете, просто дворник, можно драть в очко, а я здесь пораньше этого петуха, — дворник кивнул на директора.

— Сидор, — просительно промолвил Малиновский.

— Заткнись.

Дворник распалялся. Глаза его метали молнии. Он воистину был страшен.

— Вы думаете, маленький человек, права не имеет, тварь, поди, дрожащая? А я здесь двадцать лет мету. Царица, сама царица с дочками мимо проходит. «Метешь, Сидор?». «Мету, ваше анпираторское величество». И поцалует меня в макушку императрица. А потом приходит в дворницкую. Тело белое, царское, простыми лапами не щупаное.