— Ну, раз ты говоришь, значит, и в самом деле уехала.
— Да, но я так понимаю, ты этого не знаешь.
Хокер встал из-за стола, взял шляпу и вышел.
— Мэри! — воскликнула мать похоронным тоном, в котором присутствовал пусть запоздалый, но все же искренний упрек.
— Что — Мэри? Мне до его переживаний нет никакого дела. Но пусть не задается. Я не хотела его дразнить, лично мне все равно.
— Нельзя быть такой равнодушной, — неожиданно сказала мать — Вам, девушкам, не пристало без конца донимать парня. Так что оставьте его в покое, договорились?
— Да мы его и не трогаем.
— Неправда. Когда он рядом, вы без конца к нему цепляетесь, поэтому неудивительно, что парень схватил шляпу и ушел, как только вы завели свою песню.
— Да что мы ему такого сказали? Нет, ты ответь: что мы ему такого страшного сказали?
— Чтоб вас всех черти забрали! — прорычал вдруг отец семейства.
Это восклицание, обычно звучавшее в тот самый момент, когда у него лопалось терпение, было всем хорошо знакомо, поэтому остаток завтрака прошел в тишине.
Гуляя в то утро, Хокер сходил к водопаду, затем к озеру, потом долго бродил по дорожкам, тропинкам и рощицам, забираясь в самые потаенные уголки. Ближе к вечеру, когда небо стало темно-синим, будто пороховой дым, а западная его часть заалела багряными полосами, он решил сделать набросок. На лице его при этом отражалось исступление, как у человека, готового вот-вот совершить убийство.
После ужина они с отцом вышли в сад, закурили и стали прохаживаться под яблонями.
— Ну что, через пару дней я, наверное, вернусь в Нью-Йорк.
— Да? — спокойно произнес отец. — Хорошо, Уильям.
Через несколько дней Хокер, который пока еще так и не уехал, подошел к отцу на скотном дворе:
— Тебе может показаться, что я забыл и вас, и дом, и тех, с кем здесь водил знакомство, но поверь мне, это не так.
— Угу, — ответил старик. — Ты когда уезжаешь?
— Куда? — спросил Хокер, заливаясь краской.
— В Нью-Йорк.
— Не знаю… Я об этом еще не думал… На той неделе, наверное.
— Понятно. Делай как знаешь, Уильям. Тебе известно, как мы с мамой и девочками радуемся, когда ты приезжаешь домой. Да, тебе это известно. Но поступай, как считаешь нужным, так что, если тебе, Уильям, надо возвращаться в Нью-Йорк, уезжай.
— У меня там много работы… — сказал Хокер.
* * *
Время от времени мать, оставаясь наедине с дочерьми, принималась размышлять вслух:
— А Уильям в последнее время стал намного лучше! Просто диву даешься. Раньше все злился и мрачился, хотя я понятия не имела, в чем дело, но теперь опять стал таким же замечательным, как всегда.
