— Огонь, от меня ровно юг, — говорит Саблин. — Одиночные. Винтовка.
— Не вижу, — тут же отвечает пулемётчик Каштенков.
И тут же Акиму прилетает первая пуля. Хорошо, что он остановился, присел за щитом. Пуля глухо бьёт в щит. Не пробивает, видно больше трёхсот метров до стрелка, тем не менее, это не приято.
— Триста метров, юг. Продолжает бить. — Говорит Аким, ложась на землю.
А вокруг него то и дело вспыхивают песчаные фонтаны. Это очень непринятый огонь, вроде противник перед тобой, ты к нему лицом и щитом, и вдруг неожиданно он оказывается ещё и на твоём фланге. Бьёт тебе в бок. Перекрёстный огонь это худшее, что может быть при атаке.
— Да не вижу я его, — чуть раздражённо говорит пулемётчик.
— Я вижу.
Аким сразу узнаёт специфический выговор Пети Чагылысова.
— Сейчас, Аким, пугну его.
Пока снайпер целится, ещё одна пуля прилетает Акиму в щит. Стукнула в край и шурша улетела вверх. Неприятно.
И тут далёкий и знакомый звук, удар хлыста. Так бьёт СВС (Снайперская Винтовка Соколовского).
— Успокоил? — Спрашивает Коровин снайпера.
— Не понятно, — разумно отвечает тот. — Может сховался, вы идите, казаки, я за тем местом пригляжу.
Штурмовики поднимаются и снова идут к позициям противника, а до них ещё триста метров, не меньше. Они даже и двухсот не прошли. Впрочем, им и не нужно доходить до окопов, им главное вызвать на себя огонь. Им главное, чтобы пулемёты обозначились. Простая задача, лёгкая. Подойти поближе, создать угрозу, и дождаться пока по тебе из-под каменной гряды, из окопов, не начнут молотить пулемёты. Пока тяжеленные двенадцатимиллиметровые пули, которые щит и броню со ста метров пробивают насквозь, не полетят в твою сторону. А потом, если получится, можно будет и отойти к своим, по открытой, ровной как стол площади, где негде укрыться. И отходить придется, когда уже будет светло. Когда у противника отпадёт необходимость в ПНВ и целиться он в тебя будет через дневные коллиматоры. Да с дальномером. С удобством.
Нет, рассвета ждать не пришлось, всё началось как-то сразу. Впереди затрещали выстрелы, россыпью и сразу, как по команде. Одна из первых же пуль чиркнула Саблину по шлему. И под ноги одна ударила. Пластуны снова останавливаются.
— Справ от меня на тринадцать, — орёт Ерёменко, — двое в окопе. Лупят оттуда по мне.
— Вижу, — отзывается пулемётчик Каштенков.
И короткими раскатами издалека послышался пулемётный стук.
— От меня на двенадцать, первая линия окопов, четыре стрелка, — сообщает Коровин.
