Шпаги дьявольщины | страница 39

С отвращением Мышатник выдернул Скальпель из трупа, вытер его о кусок материи, которую подобрал с пола, и убрал его в ножны. Фафхрд тоже почистил и убрал Серый Прутик. Потом мужчины подобрали нож и кинжал там, куда они их бросили, когда изменилась паутина. Но ни один из них даже не взглянул на кинжал Бланы, не посмотрел на того, кого он пронзил. На столе колдуна они увидели черный бархатный, расшитый серебром кисет и пояс Бланы и голубую эмалевую шкатулку Мариан, отделанную серебром. Они взяли эти вещи.

Так же молча, как и тогда, когда уничтожали гнездышко Мышатника, находившееся возле «Серебряного Угря», но испытывая более обостренное чувство единства целей, единства намерений и дружбы, они медленными и усталыми шагами прошли по колдовской комнате, вышли в коридор, прошли мимо комнаты с картой, дверь в которую была по-прежнему закрыта, мимо ряда других закрытых дверей, спустились по лестнице, миновали еще один тихий коридор, прошли под опустевшей обгорелой нишей и пошли дальше и дальше. Они вышли на Дешевую улицу, повернули налево к северу, потому что это был самый близкий путь к улице Богов. Там повернули направо, к востоку. Им не встретилось ни одной живой души, если не считать костлявого и сутулого парнишки подмастерья, уныло шаркающего метлой перед винным магазином, в тусклом розовом свете, начинающем разливаться на востоке. Они не встретили никого, хотя в канавах и под темными крылечками храпело и сопело во сне множество неясно видных в полутьме фигур. Они свернули направо к востоку от улицы Воров, ибо в этом направлении находились Болотные Ворота, ведущие к Мощеной дороге и через Великое Соленое Болото. Именно через Болотные Ворота можно было быстрее всего выйти из великого и прекрасного города, что сделался для них ненавистным, города навеки любимых близких теней, память о которых еще не раз отзовется в сердце резким колющим толчком.