В центре комнаты, ярко освещенной, стоял стол с толстой крышкой и многочисленными ножками. У Мышатника мелькнула мысль о сороконожке, потом о баре в «Серебряном Угре», ибо крышка стола была страшно запятнана и иссечена пролитой жидкостью, а во многих местах сожжена то ли огнем, то ли кислотой, то ли тем и другим.
В центре стола работал перегонный куб. Пламя лампы, на этот раз насыщенно-синее, поддерживало кипение в большом кристаллическом кубе, наполненном темной, вязкой, пронизанной блестящими искорками жидкостью. От плотно кипящего вещества отходил темный змеящийся поток и устремлялся вверх от узкого отверстия куба, имевшего странный ярко-красный цвет… Вначале он был прозрачным, потом становился непроницаемо черным. По узкой трубке он бежал от куба до сферического хрустального приемника, большего по размерам, чем сам куб, и в нем вился и крутился подобно живой черной веревке, свитой из множества колец — бесконечно тонкая эбеновая змея.
У левого конца стоял высокий, но очень сгорбленный человек в черном плаще с капюшоном, оставлявшем на виду меньшую часть лица, самой приметной частью которого был длинный, толстый с заостренным кончиком нос. Цвет лица был сумрачно-серым, подобно песчаной глине. Короткая щетинистая седая борода начиналась высоко, прямо на впалых щеках. Широко расставленные глаза под кустистыми бровями и низким лбом пристально смотрели на древний потемневший свиток, который его поросшие короткими седыми волосами, вызывающие отвращение маленькие лапки бессознательно то сворачивали, то разворачивали. Взгляд его, не останавливаясь, скользил по строчкам, слова которых он произносил быстрым монотонным голосом, лишь иногда на мгновение переводя глаза на куб.
У другого конца стола, стреляя бусинками глаз то на колдуна, то на перегонный куб, примостилось маленькое черное существо, один лишь взгляд на которого заставил Фафхрда изо всех сил вцепиться в плечо Мышатника. Последний едва не вскрикнул, но не от боли. Существо очень похоже на крысу, но лоб был выше, а глаза поставлены ближе, в то время как его лапки, которые оно постоянно потирало в неком бесконечном ликовании, выглядели точными копиями сложенных рук колдуна.
Одновременно, но каждый повинуясь своему порыву, Фафхрд и Мышатник пришли к выводу, что это то самое существо, что следовало за Слевийясом и его напарником, а потом убежало, и каждый вспомнил о том, что Мариан сказала о схожести с ведьмой, а Блана о том, что Кровас, как будто, взял на службу колдуна.
