– Не можешь высказать – напиши, Энни. Напиши их все, свои слова. Пристрой их получше.
Так я и сделала.
Впрочем, эта история не похожа на прежние – а я их немало создала. Ибо я собираюсь поведать историю моей семьи, вплетенную в ткань моего прошлого, протравленную в моей ДНК, опалившую мне память. Началось всё – если начало вообще можно вычленить – с дедушкиной смерти.
* * *
– У меня в столе есть ящичек, он на замок закрывается, – сказал дедушка.
– Знаю, – поддразнила я. Будто когда-либо пыталась подобрать к замку отмычку. На самом деле я про этот ящичек в первый раз слышала. Я уже давно перебралась в отдельную квартиру из дедушкиной, что помещалась в особняке из песчаника, расположенном в одном из самых престижных районов Бруклина. И я уже давно называла дедушку просто по имени, Оэн, и не совала свой взрослый нос в его потайные ящички.
– Ключ у меня в кармане для часов, – продолжал Оэн. – Да, вот этот, самый маленький. Действуй.
Я открыла ящичек, извлекла содержимое – пухлый конверт из коричневой бумаги и шкатулку с письмами. Их, наверно, была не одна сотня, причем все аккуратно распределены по пачкам. На миг я задумалась, почему ни одно письмо не вскрыто. На каждом стояла дата, только и всего.
– Давай сюда конверт, – сказал Оэн, не поднимаясь с подушки.
За последний месяц он страшно ослабел, он теперь почти всё время был в постели.
Оставив шкатулку, я села к его изголовью. Вскрыла конверт, перевернула. Посыпались реликвии – несколько фотографий, блокнот в кожаной обложке. Последней выпала медная пуговица, совсем гладкая от времени. Ее-то я и взяла, взвесила в ладони. Безделушка, что и говорить.
– Откуда она, Оэн?
Дед сверкнул глазом.
– С куртки Шона МакДиармады[2].
– Неужели того самого?!
– Конечно. Был – и пребудет – только один Шон МакДиармада.
– А к тебе она как попала?
– Подарили. Ты переверни, переверни. Видишь, инициалы процарапаны?
Действительно, с обратной стороны обнаружились крохотные буквы: «S» и «McD».
– Так вот, я говорю, пуговица была на куртке Шона МакДиармады… – начал Оэн.
Я эту историю давно знала. Несколько месяцев я собирала материалы для новой книги, посвященной борьбе ирландского народа за независимость от Британии.
– Шон процарапал свои инициалы на пуговицах и монетах и отдал верной Мин Райан[3] накануне казни. А казнили его за организацию Пасхального восстания, – отчеканила я. Мысль, что в моей ладони – самый настоящий кусочек истории, вызвала трепет.
– Верно. – Оэн чуть улыбнулся. – Шон был родом из Литрима, как и я. Он ездил по всей стране, и всюду приживались привезенные им саженцы Ирландского республиканского братства
