— И, они искали тебя?
— Нет… Никто не отважился меня преследовать. Даже моя боевая подруга, с которой мы бок о бок рвали чужие глотки, отвернулась от меня. Все знали, чем это кончится. Они просто изгнали меня… заочно.
— И… как давно?
— Уже, наверное, третий год… я не помню. Сначала я упивалась свободой. Грабила караваны, разоряла села… Потом, когда стало нечего разорять, скиталась по свету, обретаясь там, где шла война. А когда она кончилась поняла, что осталась совсем одна…
— Хм… хорошего мало. Не удивительно, что я принял тебя за гарпию.
— Да, в общем, я и опустилась до них. Разве что падаль не ела. И не бросалась дерьмом.
Она вздохнула так тяжело, словно на плечи ее опустилось небо.
— А теперь, мои старшие сестры жаждут меня наказать.
— И что ты намерена сделать? — осторожно спросил кузнец.
— Я виновата, признаю. Но себя я убить не дам… Если они не отступятся… придется их уничтожить.
— Это все, что написал Хаук, или есть что-то еще?
Она бесцельно пожала плечами и отдала письмо кузнецу.
— Хм… он сказал, что будет молчать, пока я буду рядом с тобой. А иначе он приведет их сюда.
— Это очень великодушно с его стороны. Думаю, он не будет тебе мстить.
— Хаук… всегда был мудр. Только зря он пытался учить меня. Это вышло ему боком.
Она усмехнулась грустно и взглянула на кузнеца.
— Мне нельзя доверять, я хитра и вероломна. Ты можешь проснутся с ножом в горле, когда крылья совсем заживут.
Кузнец пространно кивнул.
— Все может быть…
— Так почему ты возишься со мной? Почему не сделаешь как сказал Хаук?! Я знаю… у тебя хватит сил, в открытом бою мне долго не устоять.
— Я не хочу больше этого слышать! — неожиданно жестко оборвал ее кузнец. Он резко встал и, сильно пнув свое любимое кресло, шагнул к окну. Затем обернулся… Его пронзительный, полный горечи взгляд поразил ее до глубины души, так, что сердце, вдруг, замерло на полу вздохе…
— Жизнь — это дар — четко обрезал он — Даже такая, как твоя.
Он схватил свое кресло, развернул к окну и рухнул в него со злостью.
Сольвейг еще не видела его таким взбешенным. Даже когда они дрались, он оставался спокоен. А сейчас, она боялась шуметь лишний раз. Он сидел у окна в нескольких шагах от ее софы, но даже отсюда чувствовалось как все кипит внутри него.
Прошло какое-то время. Солнце почти скрылось за горизонтом, окрасив небо в багровый цвет. Стало прохладно. Арон неслышно встал и затопил камин. Запахло дымом и сухой корой.
Арон сел рядом, и положил ладонь на плечо Сольвейг. Она не спала, просто утопала в своих мыслях, которые хорошими назвать было трудно. Почувствовав его рядом, она открыла глаза. Какое-то время кузнец молчал, решая, стоит ли продолжать начатый разговор. Она так же молча ждала, давая ему возможность собраться с мыслями.
