Закончив рассказ, Саня надвинул шапку на глаза и, откинувшись на ледяной бортик автомобиля, задремал под негромкие разговоры «снеговиков», обсуждавших услышанную страшилку. На морозе спалось очень хорошо, если бы так жутко не трясло на ухабах автомобиль.
Минут через пятьдесят они прибыли на место дислокации. Ребята в темпе вальса начали разворачивать радиостанции. И уже было некогда думать ни о погибшем лейтенанте, ни о прапорщике Сазонове, ни тем более о Бровко и Шныре. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три… Поднимай, натягивай, закрепляй! Заземляй!
Саня едва успел переодеться в кунге своей машины, сменив чёрную форму регулировщика на тулуп и валенки, когда услышал вопли проверяющих офицеров:
— Не укладываетесь в норматив! Будете наказаны! Почему до сих пор не подано электропитание на радиостанцию?
— Да пошли вы все в жопу, — тихо, очень тихо пробурчал Белозёров, взял кабель и потащил его по непролазным сугробам от радиостанции до дизель-генератора, не обращая никакого внимания на маты, летящие ему вслед. Мать, мать, мать… Сколько же у него сегодня ещё будет матерей?
«Значит, я никогда не буду сиротой. Хоть это хорошо!» — подумал Саня, усмехнулся своей мысли и… провалился по плечи в снежную яму.
— Мать твою! Ну вот, ещё одной мамой стало больше.
«Врагу не сдаётся наш гордый „Варяг“, пощады никто не желает!» — не запел, а заорал Белозёров, прикусив зубами выскальзывающий из замёрзших рук обледеневший резиновый кабель, и двинулся по сугробам, как трактор, прокладывая своим героическим телом в тулупе и валенках глубокую траншею в белом чистом снегу.
Развернув узел связи и отработав поставленные задачи, все перешли, как говорят связисты, на дежурный приём. Свободные от смены легли спать, кто в машине, а кто в общей палатке для отдыха, где всю ночь топили печь. В некоторых машинах тоже были небольшие печки, и там было комфортно, как в Сочи летом. Тепло и уютно. Про улицу, где мороз и жгучий ветер, даже думать не хотелось.
Капитан Кудряшов, проверив своих подчинённых, пришёл в машину и, подбросив в печку пару поленьев, лег спать на нижнее, приготовленное для него место.
На двух верхних полках уже устроились свободные от дежурства прапорщик Иванов и водитель того автомобиля рядовой Стонкус. Ночью дрова прогорели, а все крепко спали, набегавшись за день по морозу Как назло, ветер на улице усилился и поднял густую снежную позёмку Трубу для печки устанавливали на крышу машины, только когда печь топилась. Возможно, по недосмотру её плохо закрепили, и усилившийся ветер со снегом сбил её на землю. Ветер стал задувать в печь, и из неё в машину, где спала вся троица, пошёл угарный газ. Никто из спящих не почувствовал надвигающуюся опасность и не проснулся. Через какое-то время в машину случайно заглянул кто-то из офицеров. Он хотел пригласить капитана Кудряшова в штабную машину, где поминали погибшего лейтенанта Отчика. Но офицер так и не смог разбудить Кудряшова. А когда ему и самому вдруг стало дурно, он, кое-как вывалившись из кунга, поднял тревогу.
