И под общее ликование толпы Щукин поднял, как победитель, правую руку вверх.
«Для довершения общей картины этого триумфа не хватало только, чтобы кто-то возложил ему на голову лавровый венок. Очень полезная вещь, — подумал Белозёров, — проигравшему можно положить на могилку, а победителю в „черепаховый“ суп, сваренный из черепа проигравшего».
Саню и Васю стали готовить в бою. Белозёрову досталась одна старая рваная перчатка, почти пустая внутри, которая просто падала с руки. Саня обмотал руку небольшим вафельным полотенцем.
«Ничего. Перчатка получилась даже твёрже, а значит, и удар будет жёстче», — подумал Белозёров и попросил сменить ему тапочки-шлёпанцы на сапоги.
— Перебьёшься, «карась»! Тебе тапочки уже скоро понадобятся — ха-ха-ха! — белые, — услышал он в ответ дружный хохот.
— Ладно! Так даже лучше! — сказал Саня, сбросил с ног тапочки на пол и остался босиком. — Хорошо хоть пол деревянный, не так холодно, — подумал он и крикнул: — Я готов!
Щукину в это время ещё завязывали новенькие перчатки. Был Вася простой вологодский парень, как говорят, косая сажень в плечах, из тех людей, которые сначала бьют «по сусалам», а уж потом смотрят, наш это был человек или чужой. Роста он был небольшого, коренастый и, как говорится, накачанный. Когда после бани он надевал на себя белое армейское нижнее бельё, состоящее из кальсон и рубашки с длинным рукавом, то становился похож на манекен, которого чудом запихнули в одежду значительно меньшего размера. Выходил из этого положения Щукин просто. Он напрягал мышцы, и в самых тесных местах бельё рвалось. По сравнению с Васей Белозёров был маленьким худым хомячком. Пи-пи-пи…
Драться «гладиаторам» предстояло в длинном, но очень узком коридоре между казармой и оружейной комнатой, где хранились автоматы и боеприпасы. Коридор был выкрашен тёмно-зелёной краской, с редкими жёлтыми лампами дневного света на потолке. Отчего возникало впечатление, что ты идёшь по длинной лесной просеке, где через густые кроны деревьев пробиваются скудные солнечные лучи.
Зрители делали ставки — кто на Васю, а кто, ради прикола, на «карася». Прозвучала команда: «Бокс!», и все разом загалдели.
Белозёров отскочил от Щукина и стал по-боксёрски прыгать, двигаясь спиной к оружейной комнате не нанося никаких ударов. Щукин размахивал руками широко, по-деревенски, как сказали бы спортсмены-боксёры. Но пока Сане везло, и он довольно удачно уходил от его ударов.
«Бой будет до первого удачного Васиного попадания, — подумал Саня, глядя на огромные щукинские кулаки, которые нельзя было скрыть даже перчатками. — Надо что-то делать!»
