Конечно, у «дедов» в части были небольшие привилегии — например, не «отбиваться» и не подниматься вместе с «молодежью» по командам «Отбой!» и «Подъём!», бродить ночью по казарме, смотреть втихомолку телевизор и не выполнять грязные работы. Если, конечно, это не происходило под надзором офицерского состава. Рукоприкладством никто не занимался без особой на то нужды, ну, если только иногда, да и то в исключительных случаях.
Когда Белозёров увидел в казарме Васю Щукина, то сразу понял, что такой исключительный случай, видимо, уже настал!
До армии Саня немного занимался боксом, пока ему не запретили врачи в связи с ухудшением зрения, так сказать, от систематического получения по голове тупым предметом в виде боксёрской перчатки. Успехи в боксе в основном делали ребята с такой же тупой головой, как и сам тот предмет. Белозёров сначала страшно переживал, но тренер его успокоил и разрешил приходить на тренировки неофициально, чтобы не терять форму. Впоследствии, когда Саня встречался с ребятами, продолжавшими заниматься, он даже порадовался, что его занятия вовремя закончились, потому что первая, более удачливая, половина бывших боксёров попала в «бандиты», а потом и в тюрьмы, а вторая же, менее удачливая, — на больничные койки и с весьма тяжёлыми последствиями.
Во втором взводе служил рядовой Коля Ордин, который тоже раньше занимался боксом. Вечерами, в свободное до наступления отбоя время Ордин с Белозёровым, как говорится, немного друг друга лупцевали, чтобы не забыть боксёрские навыки. Их занятия видела вся рота, в том числе и Вася Щукин.
Минут через десять после того, как прозвучала любимая команда «Рота! Отбой!» и все разом прыгнули в свои койки, кровать Белозёрова резко подпрыгнула, как автомобиль на хорошей кочке. Саня открыл глаза и увидел Васю Щукина.
«Лучше бы смерть с косой! Не так было бы страшно!» — подумал Белозёров.
— Подъем, «карась»! Бегом в коридор! — услышал Саня голос Щукина и «мягким местом» почувствовал ещё один неслабый пинок Васиного сапога.
В коридоре уже стояла группа рядовых солдат «дедов» и несколько человек из числа сержантского состава.
— Ну что, «карась»? Ты, говорят, у нас боксёр? — ехидно спросил Щукин, глядя не на Саню, а на «дедушек».
Белозёров молчал. Тогда Вася продолжил:
— В общем, так, товарищи солдаты, сержанты и старшины, — Щукин с ехидной улыбкой оглядел всех присутствующих, — этот «карась» просит у вас разрешения немного со мной побоксировать. Я, конечно, был против этого мероприятия, но он очень настаивал, и вы меня уговорили на поединок из одного раунда. Надеюсь, мне этого времени хватит. А если он вдруг получит травмы или увечья или, не дай бог, умрет, вы, надеюсь, подтвердите, что это был несчастный случай во время спортивного состязания, инициатором которого был, естественно, не я, а он! Да? Да!
