Теперь Хрущев и Эйзенхауэр поднимаются на трибуну. «Она была устлана красным ковром, — вспоминал Хрущев. — Стояли микрофоны, так что наши речи можно было услышать не только по всему аэродрому, но, возможно, передача шла также по всей стране. Это произвело на меня впечатление. Все блестело и сверкало. Мы не делаем так у нас в стране. Мы всегда работаем по-пролетарски, что иногда, боюсь, означает, что сделано несколько небрежно».
Но Никита Сергеевич и здесь быстро освоился. Неожиданно для всех он вешает на столбик трибуны свою фетровую шляпу. Но американцам это даже нравится — они люди простые.
В это время Эйзенхауэр начинает читать по бумажке приветственную речь. Она была пустой и формальной. Однако ответ Хрущева явно задел его. Как раз накануне советская ракета достигла Луны, оставив на ней контейнер весом в 390 кг с аппаратурой и маленький вымпел с гербом Советского Союза. Этим не преминул воспользоваться дорогой гость. «Мы не сомневаемся, — заявил он, — что замечательные ученые, инженеры и рабочие Соединенных Штатов Америки, которые работают в области завоевания космоса, также доставят свой вымпел на Луну. Советский вымпел как старожил Луны будет приветствовать ваш вымпел, и они будут жить в мире и дружбе…»
Эйзенхауэр поморщился. Но грянули аплодисменты, и президент тоже стал хлопать в ладоши, а потом пожал Хрущеву руку.
Теперь в Вашингтон. Оба лидера усаживаются в открытый черный «кадиллак». На левом крыле полощется большой красный флаг СССР, на правом — полосатый американский. Оглушительно воют полицейские сирены. Спереди, сбоку, сзади мчит полицейский эскорт на мотоциклах. Над шоссе висят полицейские вертолеты. И только робко жмутся к обочине кучки любопытных. А по сторонам мелькают невысокие холмы, поросшие лесом, зеленые луга и маленькие аккуратные домики.
В столице машины резко сбрасывают скорость. На улицы вышло более 300 тысяч человек — явление для Вашингтона необычное. Гремят оркестры. Высоко в синем небе самолет прочертил две белые пересекающиеся линии. Буква «X»? Или крест? Над толпой колышутся плакаты: «Вы — желанный гость, господин Хрущев», — написано на одном. «Убирайся домой, тиран», — гласит другой. Хрущев широко улыбается, размахивая шляпой. Люди на улицах смеются и аплодируют.
Но Никите Сергеевичу кажется, что и здесь его хотят обвести вокруг пальца.
— Едем мы с президентом, — говорил он, — огромное количество людей стоит, кое-кто руку поднимает, машет, но я вижу — быстро отдергивает руку, словно прикоснулся к электрическому току. Вначале мне было трудно понять, в чем дело. Тогда я решил внимательнее всмотреться в лица людей, стоящих по обе стороны пути нашего следования. Я стал делать знак привета легким кивком головы и многие начали отвечать мне тем же. В чем же было дело?
