После смерти Сталина он велел построить здесь особняки для членов Политбюро. Себе выбрал особняк за номером 40, соседом справа стал Маленков. Но ненадолго, Хрущев выселил его оттуда, когда снял с поста Председателя Совета Министров. При воспоминании об этом по спине пробежал холодок: может быть, и ему самому уготована та же участь, он знал о глухом недовольстве его политикой, которое бродило и в армии, и в КГБ, и даже в среде самых близких соратников. Ему не могли простить доклада о культе личности Сталина, расколовшего партию, многие считали, что это ему понадобилось для собственного возвеличивания. Не простили и многого другого: посягательства на централизованное управление страной, что создавало угрозу самому принципу планового хозяйства; узурпации внешнеполитической деятельности, все, мол, здесь решает сам; непозволительного для большевика либерализма, который, говорили, привел к венгерскому восстанию; реабилитации антисоветчика Солженицына и уступок проклятому Сталиным югославскому ревизионисту Тито; отставки любимого в армии и народе маршала Жукова, с которым, утвердилось мнение, он поступил по-свински.
И конечно же — заигрывания с американцами, которым он якобы потакал в Кэмп-Дэвиде. Дух Кэмп-Дэвида, шептали, дурно пахнет. Хотя, видит Бог, он вел себя во время недавнего визита в Штаты как истинный марксист-ленинец. Но людям ведь рта не заткнешь, общественное мнение — вещь скользкая.
Хрущев очень любил власть, и ему очень не хотелось ее терять. А вместе с ней и этот полюбившийся ему особняк на Воробьевых горах, и многое, многое другое. Мысль вернулась к проклятому самолету, который уже не в первый раз безнаказанно вторгался в воздушное пространство СССР и даже однажды пролетел над самой Москвой. Это был мощный козырь в руках противников, которые обвиняли его в потворстве империалистам.
Но это был и его козырь тоже; своим не очень богатым, но изощренным умом он понимал, что может использовать его против американцев, дать задний ход и этим обезоружить складывающуюся против него внутреннюю оппозицию, сохранить еще на какое-то время власть. И особняк, и многое другое.
Главное разыграть эту козырную карту первым.
…Остались позади заснеженные пики Гиндукуша, прорезанные темной лентой Хабберского перевала. Самолет черной птицей вошел в пухлое одеяло облаков, прикрывавших советскую землю. Первая цель разведки — осмотр Тюра-Там, позднее названного Байконуром, — отсюда запускались спутники и ракеты.
