Он подошел ко мне. Его пальцы коснулись моего подбородка, потянули его наверх.
– Это моя жизнь. Я понимаю, что это трудно. Но мне и самому нелегко. Мне будет легче… если ты будешь рядом.
Генри сел на корточки прямо передо мной.
– Клим. Отец всю свою жизнь создавал этот бизнес. В день моего появления на свет, моя судьба была решена. Я не откажусь от этого и не брошу его. Это дело моей семьи.
– Твоей семьи, – глухо поддержал я.
Генри бросил меня сидеть на диване. Он скрылся в другой комнате. Я тупо смотрел ему вслед. Это дело его семьи. Да, я прекрасно понимаю. Если бы у меня был такой отец, у него было бы дело, я бы тоже его ни за что не бросил. И сделал бы выбор не в пользу любви и чувств, а в пользу своего отца. Генри умелый парень. Он упомянул, что кем только не работал. Даже без бизнеса отца он не пропадет. Что же в такой ситуации делать мне? Как я смогу остаться с ним?
В комнате послышались легкие шаги. Оберг младший вернулся. Прямиком направился к своему гостю. Он что-то держал в руке.
– Я купил их вчера в Риме. Официальное оформление наших отношений займет до одного года – это долгий юридический процесс. До того момента будет промежуточный договор. И это.
Генри опустился рядом со мной на диван. Раскрыл ладонь так, чтобы я видел, что на ней. Два белых перстня. Это точно не серебро.
– Хочешь, чтобы я встал на одно колено? – спросил он в своей манере.
Я скосил глаза – Генри предлагал это на полном серьезе.
– Нет.
– Я так и думал, – кивнул он. – В таком случае, просто ответь на вопрос.
Он взял перстень большего диаметра пальцами правой руки.
– Клим.
– Черт, Генри, не говори этого. Я не уверен, что мои уши готовы это услышать.
– Клим. Станешь ли ты частью моей семьи?
Он взял мой палец и надел на него перстень. Это было дико. Неправильно. Мозг прожгла молниеносная мысль, что это абсурд. Что-то сумасшедшее. Что-то, чего в обычной, привычной жизни быть не должно.
Мысль мелькнула и унеслась черт знает куда. Как только перстень оказался на моем пальце – я навалился на Генри, повалил на лопатки, обняв его голову ладонями.
– Это какая-то ерунда, Генри, – шептал в его губы. – Я не понимаю, что происходит. Что творишь ты, что творю я. Просто хочу, чтобы ты знал – мне отказала моя башка. Я не знаю, что делать, но сделаю все, чтобы быть с тобой.
И тут же взмолился, утопая в отчаянии от осознания того, что он не согласится:
– Давай сбежим отсюда?
Генри подо мной, в моих руках сделал что-то очень странное. Он поинтересовался вдруг, при этом обнажив в открытой улыбке свои милые клыки:
