– Зачем мы здесь? – спросил его вполголоса. За спиной играла музыка. Что-то южное с большим количеством ударных и игрой на классической гитаре.
Сиреневые глаза серьезно и точно так же в полголоса ответили:
– Иди за мной. Объясню по дороге.
Направился за его стройной, атлетической фигурой. Проходя мимо, мельком бросил взгляд в сторону знакомых. На их лицах застыла зависть, удивление и крайнее любопытство. Слишком много эмоций для одного вечера.
Мы попали в холл отеля, миновали стойку администратора. Вошли в лифт. Генри показал лифтеру черную пластиковую карту. Тот побледнел. Быстро очнулся, вставил ключ в специальный замок на панели, встроенной в стене. Нажал на кнопку.
Как только лифт остановился на этаже, лифтер сообщил по-английски:
– Мы прибыли, господин…
Мужчина в годах посмотрел на Генри, тот коротко и без эмоций ответил:
– Оберг.
На какое-то мгновение я решил, что лифтера придется откачивать. Он стал белым, как мел и зашатался. Генри вел себя невозмутимо. Просто покинул кабину, направился к дверям номера. На этом этаже было всего пять дверей. Одну из них он открыл черной карточкой. Я тоже оставил лифтера, понадеялся, что с мужиком ничего не случится.
– Почему мы приехали сюда? – бросил вдогонку спине Генри, как только дверь номера отрезала нас от остального мира.
Он миновал роскошный холл, вошел в зал, где была не только огромных размеров зона для отдыха с диванами и телевизором, но и зона для деловых переговоров – стол на двенадцать персон. Здесь же пристроилась барная стойка.
– Ты же хотел спать в моей постели, – еле слышно ответил тот, за кем я мчался всю дорогу.
– Да, но… Я думал, мы поедем на ту квартиру.
Он медленно развернулся, сиреневые глаза плескались в умиротворении:
– Той квартиры больше нет. Я сказал тебе. Отец решил прервать мое задание, я должен вернуться к своей жизни. Мы здесь.
Я рухнул на первый же диван, обхватил руками свою голову.
– Черт. Как это звучит – к своей жизни. Я еще не осознал. Какого черта, Генри? – посмотрел на него, чувствуя, как мои собственные глаза тонут в безысходности.
Он напомнил:
– Ты сказал, что готов договариваться.
– Да, да. Я готов, конечно, готов. Что мне остается делать? Черт подери! Я… останусь с тобой, но это слишком тяжело.
– Ты сильный.
Он не спрашивал. Как будто констатировал факт. Посмотрел на него с болью. Сильный? Вопрос не в силе. Сейчас до меня начал доходить весь ужас ситуации. Как договариваться? До чего? Жить в ногу с ним? Где мне взять столько денег, чтобы обеспечить его всем, к чему он привык?
