– Очень хочу украсть твой поцелуй. – прохрипел я вверх. – Но ты должен поесть. Я не прощу, если снова доведу тебя до вчерашнего состояния.
Генри подарил мне еще одну улыбку и вернулся на свое место. Вернул салфетку на колени. Взял вилку.
– Я хорошо выспался сегодня. У меня было время.
– Это хорошо, – показал я на него вилкой, с которой «случайно» на стол упал еще один кусочек рыбы.
Генри заметил это и на сей раз рассмеялся не сдерживаясь. Я наслаждался звуками его беззаботного счастья. Однако не стал на этом концентрировать внимание, при этом дав себе обещание устроить для него бои едой. Что-нибудь… пару тортов или пирожных. Измазаться, измазать все вокруг. Сделать его счастливым еще много раз.
– Потому что у меня для тебя есть еще один сюрприз.
– Сюрприз подождет. Я должен заняться твоей спиной.
– Моя спина прекрасно себя чувствует! Сегодня я буду заниматься тобой, а не ты мной.
Этот парень улыбался, но ответ прозвучал безапелляционно, даже дурак бы понял, что в его случае, это не обсуждается. Будет так, как сказал он или не будет вообще ничего.
– Нет. Первым делом спина.
Я решил действовать иначе. Похоже, ему нравятся неординарные поступки.
– Это мы еще посмотрим, – подмигнул ему.
Самый желанный гость за моим столом настолько не ожидал от меня отпора, что даже прекратил жевать. Я же наоборот, взял еще один кусок рыбы и на сей раз без единой оплошности съел его. Когда он закончил, я предупредил его очередной приказ:
– В ванной комнате все готово. Я ждал тебя.
Он поднялся, положил салфетку на стол.
– Я уберу, иди.
Взгляд сиреневых глаз не сразу отпустил меня. Подарил мне несколько секунд своего удивления.
Генри разделся в комнате, все, как и в прошлый раз, аккуратно повесил на стул. Как только он ушел, я принялся за уборку. Похоже, он перфекционист. Начинаю понимать это. Я убрал все со стола, избавился от мусора, проветрил комнату. Хочу, чтобы он чувствовал себя спокойно рядом со мной, чтобы его ничто не раздражало. А с его секретами разберусь потом. Это, в конце концов, все решаемо. Самое главное – он здесь.
– Ложись на живот, – велел он первым делом, вернувшись из душа. На его теле сверкали маленькие капли, в глазах все еще не потухло солнце.
Я выполнил его приказ. Но стоило такому уверенному Генри сесть сверху и потянуться за маслом на тумбочке, как я вывернулся, опрокинул его на лопатки и уселся у его ног. Он в полном поражении уставился на меня, поджал ноги в коленях. А я молниеносно склонился и поцеловал его правую коленку.
