— Отлично. Человек, взявший нас в плен — ирландец по имени Эдмунд де Клэр. Он мой родственник, и именно мое похищение он намеревался осуществить.
Интерес загорелся в его глазах.
— Что же вы сделали? Украли его деньги? Убежали с неподходящим человеком? — Он бросил взгляд на Стокера и имел совесть слегка покраснеть.
— О, я действительно неподходящий, как говорят, — мягко сказал Стокер, — но де Клэр пытался похитить Веронику задолго до того, как она встретила меня.
Я бросила ему репрессивный взгляд через плечо.
— Ты говоришь не то.
Он пожал плечами, и я продолжила.
— Ничего из перечисленного, — заверила я принца.
— Что это за пустая болтовня о вас и o троне? — нахмурился он.
— Мой дядя довольно решительно выступает за самоуправление. Он считает, что Ирландия должна принадлежать ирландцам, — объяснила я.
— О, один из них, — заметил Эдди, акцентируя свой комментарий потрясающим зевком. — Интересно, есть ли еда?
— Только немного овсянки, которую они принесли раньше, но очень скверной, — скривился Стокер.
— Осталось что-нибудь? — спросил Эдди, его нос дрожал, как у полного надежд кролика.
— Нет, — разочаровал его Стокер.
— Вы совершенно уверены… — начал Эдди.
— Вы перестанете говорить о чертовой овсянке! — я потребовала, заставляя его замолчать.
Он откинулся назад, явно удивленный.
— Никто, кроме моего папы, никогда не говорил со мной так, — обиделся он, его голос стал угрюмым.
— Именно о вашем папе я и хочу поговорить, — холодно сказала я. Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула. — Он тaкже и мой папа.
Эдди долго смотрел на меня.
— Вы уверены? Я имею в виду, вы гораздо лучше выглядите, чем мои другие сестры.
— Стопроцентно, — припечатала я, резко отрезав слово.
Выражение его лица смягчилось.
— Папа не скупился на нежные чувства. Oсмелюсь сказать, что у него больше детей, рожденных не с той стороны одеяла, чем мы знаем.
— Я не родилась с неправильной стороны одеяла, не совсем.
Он быстро моргнул.
— Что вы имеете в виду? Папа не может взять вторую жену. Моя мать — его жена и он не мусульманин. Англиканская церковь никогда не допустит этого.
Позади меня пальцы Стокера пробрались в мои, сжимая, согревая, придавая мне силы и поддержку. Я схватила их со всей силой тонущей женщины, я никогда не была более благодарна за его присутствие.
Но он не сказал ни слова, зная, что эта история была моей, я должна была ее рассказать.
— Моя мать была актрисой по имени Лили Эшборн, — начала я.
— Я знаю ее! — воскликнул Эдди. Оживление придало детскoe выражениe его обычно апатичному лицy. - Я видел ее фотографии — о, она была красавицей. Вы действительно похожи на нее.
