Джемме казалось, что она стала героиней романа ужасов — одного из тех, в мягких темных обложках, которые мама запрещала ей читать, боясь, что Джемме будут сниться кошмары. Но жизнь оказалась гораздо страшнее придуманных ужасов.
— Я сделаю все что смогу, — твердо сказал Дэвин. — Тебе нечего бояться, Джемма, все будет хорошо.
И Джемма ему поверила — она вдруг всем сердцем поняла, что с ней не случится ничего плохого. Потому что Дэвин…
Любит ее? Нет, для этого прошло слишком мало времени. Любовь так обрушивается только на тех, чьи половинки яблока совпадают, — всем остальным приходится привыкать друг к другу, притираться, общаться…
Мама иногда говорила, что девушке, которая войдет в свет, нельзя быть такой, как Джемма, — такой искренней и наивной. Со стороны это может выглядеть смешно, но…
Она вдруг поняла, что Дэвин по-прежнему обнимает ее. Не так, как в ту ночь, которую они провели в вагоне, не так, как тогда, когда он хотел забрать часть ее силы. Это было что-то совсем другое — то, что заставило половинку яблока в груди Джеммы шевельнуться и задрожать, наполняя душу мучительным и радостным предчувствием чего-то хорошего. Потому что иногда не так важно, встретишь ли ты того, кто станет твоей второй половиной. Потому что душе важнее любить, а не быть любимой.
Вечер прорезало воронье карканье. Дэвин вздрогнул всем телом, словно его окликнули издалека. Выпустив Джемму и встав так, чтобы закрыть собой, он выглянул в окно и сказал, словно не ожидал увидеть ничего другого:
— Вороны. Целая стая над лесом.
Птичьи крики усилились. Джемме казалось, что светлый вечер потемнел. Огромная стая ворон кружила там, где, насколько Джемма успела понять, было кладбище, — птицы то опускались к деревьям, то их словно подхватывало ветром и поднимало к облакам. Зрелище было томительным и неприятным: больше всего Джемме сейчас хотелось закрыть окно и задернуть шторы, чтобы вороны не увидели ее.
Что такого ей могут сделать птицы? Да ничего! Не будут же они бросаться на оконные стекла, чтобы проникнуть в дом! В конце концов, Джемма не сделала им ничего плохого, чтобы их бояться. Но ощущение опасности нарастало и крепло: если бы Джемма могла залезть в шкаф и запереть за собой дверцу, она бы сделала это.
«Какие глупости! — одернула она себя. — Это всего лишь птицы!»
Джемма посмотрела на Дэвина — он не отводил от стаи зачарованного взгляда, и его побледневшее лицо было каким-то неживым, словно душа покинула тело и сейчас кружила над лесом вместе с птицами. «Недаром его называют Принцем-вороной», — растерянно подумала Джемма и окликнула:
