— Что такое?! — грозно нахмурил брови Бляхин. — Что вы хотите сказать?
— То, что сказал!.. Ведь почему у вас ротозейство получилось? Начальству хотели угодить!..
— Правильно! — поддержал колхозника сержант. — На почве подхалимажа вы оскандалились, уважаемый, — факт!..
— Верно, верно! — сказала женщина. — Вот и зять мой — который заседатель народный, — рассказывал…
— Никого ваш зять не интересует! — ледяным голосом перебил ее Бляхин и, обращаясь к железнодорожнику, сказал: — Пойдем ко мне в купе, товарищ Сушкин, а то тут у тебя… нездоровая обстановка!..
Люди, сидевшие в купе, переглянулись и засмеялись словно по команде. Железнодорожник положил руку на толстое колено Бляхина и примирительно сказал:
— Хочешь мой совет послушать, товарищ Бляхин? Из личного, как говорится, опыта?
— Давай!
— Возвращайся домой.
— Как… домой?
— Очень просто: обратным поездом. Со мной… то же недавно было. Только меня не в газете пропесочили, а на собрании. Правильно пропесочили. Ну, я обиделся и тоже поехал объясняться. И что же? Ехал объясняться с одной шишкой на лбу, а вернулся с двумя. Объяснился!..
Бляхин вскочил и, видимо, хотел сказать железнодорожнику что-то очень резкое, но взглянул на лица его попутчиков, осекся и молча вышел из купе.
…Утром, когда пассажиры проснулись, железнодорожник, ходивший умываться, вернулся с новостью: Бляхина в вагоне не оказалось.
— Наверное, в другой вагон перешел, — засмеялся сержант. — Чтобы даже и не видеть нас. Сердитый товарищ!
— Нет, он совсем с поезда сошел, — сказала женщина в темном платье. — Ночью мы где-то стояли, я проснулась, гляжу в окно, а он стоит на платформе. И лицо задумчивое такое!
— Это хорошо, что он задумался! — сказал старик колхозник, вкусно потягиваясь на своей верхней полке. — Может, додумается. Дотянет!
— Бывает! — согласился с ним железнодорожник и, открыв свой чемоданчик, достал хлеб и колбасу: пора было завтракать.
1952
Иван Семенович Покатилов, бухгалтер большого универсального магазина, сидит у себя дома и пишет письмо учителю русского языка школы, в которой учится его сын Игорь.
Тонкие губы Ивана Семеновича поджаты, на лице многозначительная ирония. Игорь, стриженный ежиком смугло-бледный мальчик, сидит тут же в кресле, в углу, молча наблюдая за отцом.
Перо, зажатое в крепких волосатых пальцах Ивана Семеновича, быстро бегает по бумаге.
— Папа, — улыбаясь краешком рта, произносит, наконец, Игорь, — ты сейчас похож на князя Курбского.
