— Поняла.
Арина смотрит на меня в упор.
— Что ещё? — спрашиваю я устало.
Мне хочется, чтобы она побыстрей ушла.
Арина мнётся.
— Говорят, что вы с Никитой Патаем друзья… Не могли бы вы… как это называется… меня рекомендовать…
Ого! Мы, оказывается, снова на «вы». Арина, чисто интуитивно, по-видимому, устанавливает тем самым чёткую дистанцию отчуждения: если мы с ней один раз переспали, то это ещё не значит, что и дальше у нас будут подобные отношения.
— Дяденька, дайте попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде, — комментирую я.
— Не поняла… — растерянно говорит Арина.
— Естественно. Это — из другой культуры. Так ты хочешь, чтобы я рекомендовал тебя в «Карусель»?
— Ну… Если уж вы взялись за дело, то следует довести его до конца.
Ничего себе!
Она ещё меня учит.
Несколько мгновений мы смотрим друг на друга — глаза в глаза.
— Ладно! — я отнюдь не забыл, как она назвала меня мелким прошивщиком. И вообще полезно было бы продемонстрировать Арине её реальную значимость. А то кажется, она себя сильно переоценивает.
Я тычу пальцем в телефонный номер Патая, а когда он уже на третьем гудке отзывается, сообщаю ему, что у меня есть интересная кандидатура — можно взять её непосредственно в отборочный тур.
При этом я переключаюсь на громкую связь.
— Да ну на фиг, — отвечает Патай. — Опять, наверное, какое-нибудь фуфло длинноногое. Будет выпячивать сиськи перед монитором, и всё.
Голос у него вялый, ленивый. В жизни Патай далеко не такой, как на сцене. Под софитами он — сгусток взрывной энергии, а при обычном общении — заторможенный, полусонный, неохотно движущийся человек, которому каждый жест даётся с трудом.
Видимо, бережёт силы для «Карусели».
Не обращая на это внимания, я объясняю ему, что у клиентки поставлена прошивка «Ван Гог», свеженькая, без аномалий, то есть драйв гарантирован, ставил я сам, к тому же — внешность, характер, упорство, может и нахамить, покемонам это понравится. Вообще, когда я тебя подводил?
Некоторое время Патай размышляет.
— Она хоть сговорчивая? Или брыкается? Не хочется, знаешь, тратить время впустую.
— Сейчас спрошу, — в тон ему замечаю я и поворачиваюсь к Арине, которая через динамики слышит наш разговор. — Ты сговорчивая?
Он вздергивает подбородок:
— Да.
— Точно?
— Да!
— Сговорчивая, — говорю я Патаю.
Тот издаёт мелкий смешок.
— Уже опробовал? Знаю твой вкус. Наверняка какая-нибудь курица с голубыми глазами… Не везёт мне что-то в последнее время, — жалуется он, громко зевнув. — Приходят либо тетки, такие, что вдвоем её не обхватишь, либо скелетики какие-то на кривеньких ножках, не пощупаешь, нет у них ничего, кроме костей. — Он опять ощутимо зевает. — Ладно, подгони её часикам к трём на студию, гляну.
