Зачѣмъ же та бездна обиды и горя,
Что слабыхъ отъ сильныхъ отрѣзала прочь,
Безмолвнѣе смерти, безбрежнѣе моря,
Зіяетъ, какъ рана, какъ хмурая ночь?
Мрачнѣе и глубже открытаго гроба,
Страшнѣе заразы, чернѣе тюрьмы,
И тщетно стремится страданье и злоба
Наполнить пожаромъ пучину той тьмы.
Народы не могутъ залить ее кровью,
Въ угрюмую пропасть летятъ, что ни день,
И доблесть, и зависть, и дружба съ любовью
И слезы, и клятвы, — и гаснутъ, какъ тѣнь.
И время бросаетъ несчетныя силы,
Безмѣрныя страсти въ утробу ея,
Живыя рожденья, нѣмыя могилы,
Но сблизить не можетъ края.
Мудрецъ отдаетъ ей свой разумъ пытливый,
Пророкъ вдохновенный — кипучую рѣчь,
И нищій работникъ свой трудъ терпѣливый,
