И ваши то отцы травили, какъ собаки,
Скитальца день и ночь, и поднимали лай,
И нанесли ударъ предательски во мракѣ,
Загнавъ усталаго на самый бездны край.
Но вы… вы хуже ихъ! Всю вашу подлость даже
Пустили вы въ размѣнъ на мѣдные гроши,
Торгуя клеветой на розничной продажѣ,
На улицѣ, въ грязи сгребая барыши.
Оставьте праздникъ нашъ! Уродливаго торга
Не нужно намъ даровъ! Возьмите ихъ назадъ!
Вамъ чести не купить гримасою восторга,
Съ кадильницъ дорогихъ у васъ струится смрадъ!
Намъ дорогъ этотъ день. Къ святынѣ всенародной
Сюда собрались всѣ, чьи пылкія сердца
Питаются мечтой прекрасной и свободной,
Наслѣдствомъ вѣщихъ думъ усопшаго пѣвца.
И дорогъ намъ пѣвецъ, чьи золотыя струны
Звенѣли надъ землей, какъ крылья на лету,
И въ смутной тишинѣ учили вѣкъ нашъ юный
Любить и понимать добро и красоту.
Но вы зачѣмъ пришли съ поддѣльнымъ восхищеньемъ,
Какъ вы дерзнули встать такъ нагло впереди?
Когда навстрѣчу вамъ съ невольнымъ отвращеньемъ
У каждаго готовъ сорваться крикъ: «уйди!»
Вамъ не къ чему смотрѣть такимъ спокойнымъ взглядомъ!
Мы знаемъ, какъ давно слинялъ вашъ первый стыдъ,
Но ни одинъ изъ насъ не встанетъ съ вами рядомъ,
Пожатьемъ вашихъ рукъ руки не осквернитъ.
И если памятникъ съ подножія крутого
Увидитъ васъ внизу, — и онъ нахмуритъ бровь,
И рана старая въ груди проснется снова,
И прямо вамъ въ лицо изъ бронзы брызнетъ кровь.
