Трикамп нагнулся и внимательно исследовал огромный камин, но и тут он потерпел неудачу. После недавней переделки три четверти трубы было заложено камнями и было оставлено только узкое отверстие для прохода трубы от маленькой печки. Эту печку вынимали каждый год весной для чистки и вставляли обратно только при наступлении холодов. В настоящее время она лежала на чердаке, и камин был совершенно пуст. Г. Трикамп ни на одну минуту не предположил, чтобы кто-нибудь мог пролезть в это отверстие, и приподнялся, озадаченный гораздо более, чем он желал бы это выказать.
— Очень хорошо! — сказал он. — Черт побери!
Он стал разглядывать потолок, заменив свое пенсне парой очков.
— Тут тоже не только подозрительного, но даже и сомнительного ничего не видно.
Он взял лампу из рук Бальтазара и, сняв абажур, поставил ее на секретер, как вдруг это движение заставило их открыть одну подробность, которой они не замечали до тех пор.
Фута на три над секретером, почти на равном расстоянии от пола и от потолка, в стену было воткнуто что-то в роде ножа; по проверке оказалось, что это не что иное, как принадлежащий Бальтазару нож. Это было оружие очень оригинальной формы, подарок одного из друзей, и обыкновенно он лежал в секретере. В данном случае особенно поражало то странное употребление, которое сделали из него. «Для какой цели мог быть воткнут этот нож в стену?..»
В тоже время Трикамп заметил, что железная проволока от звонка, проведенная вдоль карниза, была оборвана, скручена, и оба обрывка висели как раз над ножом. Он с легкостью вскочил на стул, потом на секретер и стал исследовать все это вблизи. Но едва он взобрался на эту импровизированную лестницу, как тотчас издал торжествующий крик. И в самом деле, едва он протянул руку к стене между ножом и карнизом, как тотчас же приподнял отделенный с трех сторон кусок обой. Под ним оказалось круглое отверстие в перегородке, которое обои прикрывали до тех пор наподобие клапана.
Это неожиданное открытие так поразило молодых людей, что они оба остолбенели. Удивление их, впрочем, прошло очень скоро; Бальтазар вспомнил, что это давно всеми забытое отверстие служило сначала для освещения соседней комнаты, в которой прежде помещалась уборная. Впоследствии, при перестройке дома, г. Ван-дер-Лис переделал эту уборную в спальню и осветил ее новым окном с улицы. Ставшее после этого бесполезным отверстие было затянуто с обеих сторон полотном и заклеено обоями под цвет бывших уже в обеих комнатах.
