— Олька, у тебя такой вид, будто ты сейчас мышьяк пробовала! — тихонько хихикала на соседней кровати, маленькая, как мышка, черноглазая Кристина, уже неделю лежавшая в палате на очередном курсе реабилитации. Кристина была почти счастлива. Раздробленная и вывернутая набок после аварии стопа постепенно принимала прежний вид. Третья операция, усердные занятия физкультурой и аутотренинг потихоньку делали свое дело, и к концу лета Кристина уже надеялась, как и прежде, полтора года назад, щеголять на танцплощадке и в аллеях любимого Кировского парка на высоких каблуках черных «шпилек». Те терпеливо дожидались ее дома, в шкафу.
— Это и в самом деле, противно! — Ольга в ответ резко отбросила назад упавшую на глаза челку и снова привычным жестом спрятала руку в карман. — Будто мыло ешь. Или — мел. Посмотри, никого нет в коридоре? А то опять Альбина Петровна ворчать будет, что я на подоконнике творю.
Кристина приподнялась на локте, устремив взгляд в сторону открытой наполовину двери:
— Нет, никого. Так, больные на костылях шастают только… Ой, Лешка идет! — голос Кристина радостно зазвенел:
— Лешка, привет! Чего это ты с утра такой хмурый, словно соды напился?
— Привет. А я и напился соды — желудок жжет от этой дурацкой каши, осточертело! Держи, Тинка! — широкоплечий, русоволосый парень с родинкой на правой щеке, подбросив в воздухе большое краснобокое яблоко, поймал его и вложил в руку девушки. — Мать принесла, а Андрей Данилович говорит — нельзя. Пропадут в палате. Душно.
— Отдай соседям? — Тина, чуть улыбаясь, гладила пальцами гостинец.
— Они все курят, да курят! И запаха не услышат. — Лешка махнул рукой досадливо. — А это все ж таки — апорт. Целебный вроде. Дядька с Алма-Аты привез, целый куль.
— Алматты, сейчас так вроде говорят? — вступила в разговор Ольга. — Красивый город, зеленый. Я там несколько раз была в школьные годы. На Медео тоже была. До сих пор помню. Только дышать там трудно. Город, как в котловане. Горы мешают.
— Ничего они не мешают! — беззлобно проворчал Лешка. Горы, как горы. Красотища! Скучаю по ним. Поехать бы, да денег лишних сейчас нет. Пашка, кровосос, со своим колледжем всех замучил. Бабка зовет: «Приезжай внучек, апорту поешь, антоновки, лимонки! Не ровен час, помру, и не увидимся». А куда я поеду? Одна Пашкина сессия, как акула, весь материнский доход за три месяца сожрала и не икнула! Лоботряс чертов — то зачет ему сдать, то он лекцию прогуляет, штраф плати! Надоело! — Вынув второе яблоко из кармана поношенных джинсов, парень подошел к Ольге все еще сидящей на подоконнике. — Это тебе, красавица! Держи. Ну ладно, чего ты? Что я твоей руки не видел, что ли? Подумаешь! У тети Маши и вся рука целая была, а не гнулась, точно плеть. А у тебя пальцы вон какие, цепкие и красивые. Художественные. Хоть и четыре. Мы же с тобой, Олька, сговорились вроде, не стесняться друг дружку…
