— Спасибо. Вот, возьмите. Здесь ряд и номер могилы. — она протянула руку с бумажкой. — Знаменское кладбище. Лика умерла неделю назад. Ее похоронили рядом с бабушкой. Извините, я долго искала Вас. Ездила даже на старую квартиру к Вашей тете. Но никак не могла и вообразить, что знаю Ваш адрес наизусть. — Она усмехнулась побелевшими губами.
— Мы разве знакомы с Вами? — ошарашенно пробормотала рыжеволосая капризница. До нее, похоже, еще не дошел полностью горький смысл услышанного. — Я Вас не знаю!
— Я — бывшая жена Кирилла Сергеевича. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. — Она чуть помолчала. — Да и никогда не имело, пожалуй. Знаете, а я Вам благодарна!
— За что? — глаза Киры полнились слезами, выкатываясь прямо на щеки, но она не могла скрыть удивления.
— У Вас была замечательная дочь. Я так рада, что познакомилась с нею. Только благодаря Лике я и узнала, что значит — по-настоящему любить…Но если бы не Вы, Лики бы никогда не было на Земле. Так что — спасибо Вам… Прощайте.
Каблуки ее дробно застучали по лестнице вниз. Она больше ни разу не обернулась, хотя слышала позади себя странные звуки, похожие на сдавленные рыдания… Потом хлопнула дверь и все стихло. И только выйдя на улицу она вспомнила про Коломбина. Но возвращаться не стала. Плохая примета.
* * *
— Похоже, тут тебе будет лучше! — Она посадила Коломбина на спинку дивана, поправила сползший плед. — Следи за пастушками на подзеркальнике. Хоть у них и нет трубочиста, но вдруг вздумают убежать за осенними листьями, мало ли! Остановившись в дверях, она окинула взглядом уютную комнату в неярком сиянии лампы… Кажется, ей-таки удалось навести порядок, расставить по местам гномов вырезанных из крохотных кусочков древесной коры, пристроить на нижней полке книжного шкафа слегка потрепанные альбомы по искусству, вставить в подсвечник лодочку, вырезанную из коряги крохотный кусочек цветной гелевой свечи и зажечь его. Мягкие тени заплясали на потолке., причудливо изогнув ветви пышного рябинового букета в расписной гжельской вазе на столе, покрытом старинной ажурной скатертью. С огромной фотографии в овальной ореховой оправе, рядом с вазой, смотрели на нее широко распахнутые, слегка удивленные глаза Лики. Мягкие пепельные кудри рассыпались по ее плечам, на губах порхала чуть странная улыбка. Отрешенная, лукаво-печальная, удивительная для девочки ее лет. Слишком мудрая. Она задержала взгляд на фотографии, поднесла руку к горлу, тихо прошептала:
