Словом, – как же сказать-то подоходчивее, – загадочная, – надеюсь, дошло до кого-нибудь, проняло наконец-то, – двоица.
На нас не просто смотрели, нас – разглядывали, как в зверинце, с любопытством, бесцеремонно, – до того, до такой, действительно инопланетной степени, до такой высоты звенящей, мы не вписывались вот в эту, мнящуюся, конечно же, обедающим киношникам – элитарной, само собою, для избранных, для посвящённых, интеллигентную, замкнутую, для чужаков, среду.
И вдруг – Ворошилова – надо же, – разглядели, с трудом – но узнали.
Из-за столов, оторвавшись от еды, уже поднимались с радостными восклицаниями – действительно многочисленные, ещё со времён учёбы во ВГИКе, где был он звездой восходящею киноведческой, Игоревы знакомые.
– Игорь! Ты?
– Ворошилов, привет!
– Сколько лет, сколько зим!
– Игорёк!
– Игорёша, иди сюда!
– К нам иди! Вот встреча так встреча!
– Братцы, это же Ворошилов!
Игорь довольно жмурился, слыша крики эти: узнали!
К нам подбежала стройная, приветливо улыбающаяся, миловидная девушка, сразу же быстро затараторила:
– Игорь, здравствуйте, здравствуйте! Я – дочка Адика Агишева. Папа так часто вас вспоминает. Куда ж вы пропали? Я так рада увидеть вас здесь. А это кто? – показала она глазами, сверкнувшими огнём, на меня, – ваш друг?
– Это мой друг Володя Алейников. Он – поэт. Известный. Думаю – лучший, – ответил ей Ворошилов.
– Ой, как интересно с вами! – воскликнула дочка Агишева. – Ну пойдёмте, пойдёмте к нам. Покушайте. Мы сейчас что-нибудь быстро придумаем. Идите же, не стесняйтесь.
Агишев был закадычным ворошиловским другом во ВГИКе.
С годами стал он успешным, известным весьма сценаристом.
Игорь давно с ним не виделся. Но рассказывал мне о нём как о человеке хорошем, просто – очень хорошем, надёжном, верном дружбе и верном искусству, человеке – каких немного на веку своём он встречал.
Раз дочка Адика Агишева зовёт – к ней надо идти.
И мы, друг на друга взглянув, шагнули вперёд – и прошли в глубину столовой – и там присели вдвоём за стол.
Нас киношники чем-то кормили.
Отовсюду съестное тащили.
– Вот суп!
– Вот салат!
– Вот котлеты!
– Вот компот!
– Вот ещё компот!
– Угощайтесь!
– Кушайте!
– Ешьте!
– Наедайтесь впрок!
– Есть добавка!
– Если надо, чай принесём!
Нам что-то, все вместе, они, угощая нас, говорили.
Голоса их – сливались в сплошной, непрерывный, раскатистый гул.
Ворошилову – все его давние знакомые были рады.
Видно было, что бывшие вгиковцы, в люди выбившись, то есть, став постепенно профессионалами, режиссёрами, сценаристами, операторами, киноведами, актёрами, каждый по-своему, как уж вышло, сделав карьеру или только мечтая об этом до сих пор, хорошо его помнили, даже больше того – любили.
