— А-а-а, — морщась, безнадежно махнул рукой тот. — Тут от армии пух и перья летят, а вы про петлицы. Оборвались. За ветку, наверное, зацепил.
— Винтовки потеряли, петлицы сорвали. С фашистами чем воевать будете? Или в кустах собирались отсиживаться?
— Эх, вояки, мать вашу! — выругался Рогозин. — Глядеть на вас не хочется!
— Мы пойдем, — продолжая крутить в руках банку, сказал высокий красноармеец. — И вы здесь долго не стойте, они по этой дороге иногда проезжают.
— Куда пойдете?
— Туда, — неопределенно показал он в сторону леса. — Своих искать…
Оба бойца, скользя по размокшей земле, торопливо зашагали прочь. Свиридов облазил несколько ближайших машин, но ни оружия, ни еды не обнаружил.
Гусеву повезло больше. Он притащил полный карман патронов, две шинельных скатки и ракетницу, правда, пустую. Одну шинель отдал Сергею Болдыреву, вторую надел сам. Она была ему велика, рукава свисали, но Витька заявил, что так теплее.
— На поляне пушка стоит, — ухмыльнувшись, сообщил он. — Маленькая такая и снаряды к ней. Может, захватим?
— Крепко нашим досталось, — оборвал его Хижняк. — Совсем молоденькие ребята лежат. Мы с Гусем вон туда ходили, смотрели. Некоторые уже без сапог, постарался кто-то.
— Фрицы, кто ж еще! — вскинулся Виктор. — Мы ж с мертвых ничего не брали. Если б не дождь, похоронить можно было.
В этот день отшагали немного. Через час на берегу неширокой лесной речушки наткнулись на старую землянку, где, судя по остаткам рам от ульев, раньше жили пасечники. Там был очаг, который сразу же растопили деревянным хламом.
Разомлевшие в чадном тепле, все моментально заснули. Спали до самого вечера. Когда Вениамин выбрался из землянки, уже темнело. Место показалось ему укромным, и он решил, что трогаться сегодня, хоть дождь и перестал, никуда не надо, лучше набраться сил. Хуже дело обстояло с едой. На сколоченный из березовых плашек стол Гусев высыпал пять или шесть картофелин и ломоть хлеба.
— Не густо.
— Щей бы горяченьких!
— Н-да-а…
— Слышь, командир, — предложил Хижняк, — отсюда версты четыре до Нижнедевицкого. Я эти места хорошо знаю, приятель там у меня живет. Может, фельдшера найду, ну и поесть, само собой, принесу, а то сержант наш совсем плох.
Все посмотрели на Бельчика, лежавшего на широкой лавке у окна. Грудь раненого высоко вздымалась.
— А если к приятелю твоему сержанта отнести? Пусть у него полежит. Опять-таки помощь медицинскую легче оказать. А сюда фельдшер и не пойдет, испугается.
