Оушен вытаращил глаза.
– Это же несправедливо, – продолжала я. – Ты явно страдаешь, а им наплевать.
Оушен отвел взгляд и вдруг рассмеялся.
– Очуметь. От тебя первой слышу такое.
– Ты для себя определись. О своих интересах подумай, а то ты все о чужих да о чужих. Не можешь сам – я для этого есть. Меня твои интересы волнуют.
Оушен молча поднял взгляд. По его глазам я ни мыслей, ни чувств не угадала.
– О’кей, – прошептал он.
Я пошла на попятную.
– Извини. Я злюка, да? Мне все это говорят, кому не лень. Но я не нарочно. Я просто хотела…
– Ты не злюка. Ты – само совершенство.
Назад мы ехали в полной тишине. Которая не напрягала. Нам – мне – было уютно и без звукового сопровождения. Но вот Оушен потянулся к радиоприемнику – в лунном свете руки казались белыми; вот нашел какую-то композицию. Я не уловила и не запомнила ни мелодии, ни слов.
Их не было слышно из-за сердцебиения.
Той же ночью Оушен написал эсэмэс:
Скучаю по тебе
Хочу держать тебя в объятиях
Я ответила не сразу – слишком сильные чувства нахлынули.
Я тоже тоскую
Очень сильно
Потом я долго смотрела в потолок. Каждый вдох давался с трудом. Я думала: почему? Мне ведь хорошо! И тут телефон прожужжал сообщением.
Как же здорово, что тебя волнуют мои интересы
Мне уже казалось, до меня вообще никому дела нет
Было в его откровенности что-то мучительно-щемящее.
И вдруг он, видимо, сам испугался.
Это ненормально, да?
Хотеть, чтобы о тебе другие волновались?
Я ответила:
Это нормально
Это всем людям свойственно
И позвонила.
– Привет, – сказал Оушен. Тихо сказал, будто издалека. Усталым голосом.
– Ой! Я тебя разбудила? Прости, пожалуйста!
– Ничего. Не разбудила. Я просто лежу в постели.
– И я.
– Под одеялом прячешься?
Я рассмеялась.
– А куда деваться? Или так, или никак.
– Да я не против. – В голосе почувствовалась улыбка. – Я на любые твои условия согласен.
– Правда?
– Правда.
– У тебя голос совсем сонный.
– Ну да, еле языком ворочаю. Устал. Но я очень счастлив.
– Счастлив?
– Конечно, – прошептал Оушен. – Ты меня сделала счастливым. – Он шумно вдохнул, усмехнулся. – Ты как экстази.
Я молча улыбалась. Не знала, что сказать.
– Ширин, ты слушаешь?
– Да. Слушаю.
– О чем ты думаешь?
– Я думаю: вот бы ты сейчас был со мной.
– Правда?
– Правда. Это было бы чудесно.
Он снова рассмеялся.
– Почему?
Определенно, мы думали об одном и том же. Только не решались говорить вслух. Я жаждала с ним целоваться. До рассвета. В мечтах – все более частых – Оушен обнимал меня, прижимал к себе, мои пальцы скользили по его телу, мои ладони чувствовали пульсацию его мускулов. Как все было бы, останься мы наедине подольше, решись мы на большее – да хоть вот в этой комнате? Каково засыпать, когда тебя прикрывают со спины, когда на плече лежит сильная, тяжелая, заботливая рука? Мои фантазии шли и дальше, детализировались.
