Проснулась в полной темноте. Не сразу сообразила, где нахожусь. Нащупала бутылку с водой, оставленную братом. Выпила всю воду, прижалась пылающей щекой к прохладной стене. Что со мной? Что случилось? Взгляд упал на сотовый телефон. Пять непрочитанных сообщений.
Первые два получены шесть часов назад.
Привет
Как тренировка?
Еще три отправлены десять минут назад. А времени – два часа ночи.
Ты, наверно, спишь
Но если нет – позвони мне, пожалуйста.
(Извини, что транжирю твой запас смс)
Я не была уверена, что в состоянии говорить по телефону, но решила на этой мысли не заостряться. Укрылась одеялом с головой и набрала номер Оушена. Не хватало, чтобы родители услышали мой голос, хоть и приглушенный. Объясняй им тогда, почему тратишь минуты сотовой связи на ночной разговор, да еще и с парнем.
Оушен ответил после первого гудка. Отслеживал телефон, схватил его, едва экранчик загорелся? Тоже боялся, что мать застукает?
Но «привет» он произнес в полный голос, как человек самостоятельный. Похоже, только за мной одной круглосуточный родительский надзор.
– Привет, – прошептала я. – А я под одеялом прячусь.
Он рассмеялся.
– Прячешься? Почему?
– Мои все спят, не хочу их будить. Вдобавок мне влетит, если родители узнают. Мало того что ночью не сплю, так еще и деньги трачу.
– Извини, – сказал Оушен. Впрочем, в голосе никаких извиняющихся ноток я не уловила.
– У меня температура, Оушен. Я как из школы пришла – сразу в постель. Только что проснулась, увидела твои сообщения.
– Температура? Ты заболела? Что с тобой? – заволновался Оушен.
– Пока неизвестно.
– Но сейчас тебе лучше?
– Голова побаливает, а так ничего. – Он не отвечал, и я уточнила: – Ты слушаешь?
– Да, конечно. Я как-то внимания не обратил, а вот ты сказала про температуру – и я понял: мне тоже не по себе.
– Серьезно?
– Да. Я просто…
Меня опять бросило в жар. Лоб запылал.
– Давай поговорим, Ширин? – Его голос немного дрожал. – Ты меня избегаешь, я не понимаю почему, и если мы это не обсудим, я… я не знаю…
– Что не обсудим?
– Наши отношения. – Оушен будто задохнулся. – Господи, что же еще! Есть ты, есть я. Есть мы. У меня, чтобы ты знала, при тебе мысли путаются. – Он помолчал и добавил: – Мне крышу снесло.
Мои мысли тоже поплыли, а сердце пустилось вскачь. Дыхание перехватило. Все тело парализовало.
Ох как хотелось ответить! Только слова не шли на ум. Вдобавок я сильно сомневалась, что нужно их подбирать, произносить с определенной интонацией – короче, заморачиваться. Я бы так и молчала до утра, однако Оушену, видно, ждать было невмочь.
